Как известно, раньше большинство мыслителей полагало, что движе- ние истории подчинено некоей надчеловеческой силе, которая педантично регулирует события социального мира. Данную силу, они, в зависимости от своей мировоззренческой направленности, называли или провидением, или мировым разумом, или объективной закономерностью. Причем пред- полагалось, что сила эта благоприятствует людям: она, вопреки всем пре- вратностям истории, частным деструкциям и препятствиям, в конечном итоге приводит всех к единому общему благу и обеспечивает в целом про- грессивно-поступательное развитие общества. При таком подходе к развер- тыванию исторического процесса свобода человека в качестве общественно- го существа нередко определялась как осознанная необходимость, как ее познание и уяснение, а значит, и следование ее требованиям.
В настоящее время есть все основания усомниться в этой точке зрения. Сегодня все более настойчиво среди исследователей стал про- бивать себе дорогу взгляд, согласно которому нет никакого предопре- деленного движения социума к какой-либо модели «светлого будуще- го », что оптимизм истории телеологически не задан . А в ситуации последних десятилетий ХХ и первых лет ХХ I веков – в обстановке трагических социально - политических метаморфоз на постсоветском пространстве и на фоне глобальных кризисных явлений, охвативших современную техногенную цивилизацию, стало вполне очевидным, что будущее не только многовариантно, но и что его может не быть совсем.
Безграничность и многомерность социальной практики, резко воз- росший динамизм общественной жизни в связи с непредсказуемыми про- цессами социальной трансформации на постсоветском пространстве и про- цессами перехода наиболее развитых стран к постиндустриальному обще- ству с его гибкими и подвижными структурами со всей очевидностью обнаружили ограниченность господствовавшей долгое время парадигмы линейно-поступательного развития социума. В результате на передний план выдвинулись другие характеристики социальной динамики: нели- нейность и вариативность развития, несводимость многообразия обще- ственных отношений к общему знаменателю, альтернативность, релятив- ность всех структур, их автономность по отношению к целому и т.д.

Линейно-детерминистский взгляд на развитие общества (если, ко- нечно, оставить в стороне чисто провиденциалистическую 1 трактовку исторического процесса) был непосредственно связан с господствую- щей среди большинства ученых - гуманитариев научной парадигмой , которая , начиная по меньшей мере с ХVII столетия и вплоть до ХХ века , рассматривалась как классическая во всех областях знания . В рамках данной парадигмы или, если сказать шире, классической карти- ны мира, сложился определенный стиль мышления и понимания дей- ствительности, базирующийся на следующих основных теоретических принципах и положениях .
1. Понимание мира, его объективное описание и объяснение могут быть достигнуты только посредством устанавливаемых наукой универ- сальных законов бытия.
2. Предметом науки является общее, повторяющееся, наука же об индивидуальном, уникальном в принципе существовать не может. Слу- чайность есть сугубо внешнее побочное явление, не способное оказать на динамику объекта сколь-нибудь значительное влияние и, соответ- ственно, не имеющее самостоятельного значения.
3. Действительность выступает как поле действия универсальных причинно - следственных ( каузальных ) связей и отношений ; видимое их отсутствие или нарушение есть результат неполноты наших зна - ний. Отсюда – понимание детерминизма как принудительной каузаль- ности, предполагающей фактор внешней по отношению к исследуемо- му процессу причины, понятой в качестве его детерминанты.
4. Развитие мира носит линейно-поступательный, однонаправленный и безальтернативный характер; если и имеют место отдельные случайные альтернативы, то они поглощаются магистральным течением событий.
5. Линейный , детерминистский подход дает возможность исчер - пывающего адекватного описания сколь угодно отдаленного прошлого и невероятностного, опять же сколь угодно отдаленного, прогнозиро- вания будущего.
6. Управляющее воздействие людей на объекты, если оно согласу- ется с их законосообразной логикой развертывания и развития, рожда- ет желаемый результат и тем самым обеспечивает свободу людей, по- нимаемую как осознанную необходимость. Отсюда – линейная модель управления процессами .
Таким образом , классическая наука основное внимание уделяла равновесию, устойчивости, однообразности, порядку – всем тем пара-

1 Провиденциализм (от лат. рrovidentia – провиденцие) – понимание истории как проявления воли внешних по отношению к ней сил, как осуществление замыслов Бога. Хорошей иллюстрацией провиденциалистического истолкования истории является, на- пример, следующее высказывание Г.Гегеля: «Выражение той мысли, что разум господ- ствует в мире, находится в связи с ее дальнейшим применением, которое нам хорошо известно, а именно – в форме той религиозной истины, что мир не предоставлен случаю и внешним случайным причинам, но управляется провидением… Провидение, и притом божественное провидение управляет мировыми событиями» [1, c. 13].

метрам, которые характеризуют замкнутые системы и линейные соот- ношения. Мир при таком подходе мыслился как правильный, простой и однородный процесс , а природа – как мертвое пассивное начало , действующее по принципу механизма-автомата. Главное в этой схеме состояло , однако , в понимании природной и социальной среды как упорядоченной и закономерно устроенной системы , познав которую человек способен осуществить свою власть над внешними обстоятель- ствами и процессами , поставив их под свой контроль. Отсюда культ рациональности в западноевропейском сознании , уверенность в воз - можности человека как заведомо более совершенного творения, неже- ли природа, целенаправленно переделать мир. Именно такого рода пред- ставлениями вольно или невольно вдохновлялись и английский фило- соф Ф.Бэкон, стремившийся посредством «выведывания» и «вырыва- ния » тайн ( законов ) окружающей природы достичь полного господ - ства над нею , и К .Маркс , пытающийся на основе , как ему казалось , строго научной теории коренным образом изменить жизнь общества, и многие другие.
Такого рода представления чрезвычайно глубоко укоренились в сознании многих представителей научного сообщества и имеют широ- кое распространение по сей день. И сегодня нетрудно заметить прямую связь между многими проблемами социогуманитарного знания и обо- значенными нами элементами «классической» научной парадигмы. Это выражается прежде всего в неистребимом стремлении целого ряда об- ществоведов найти универсальную, всеобъемлющую и безальтернатив- ную теорию (« формулу », « табличку », как сказал Ф . М . Достоевский ) всемирно-исторического процесса, отстоять прежние или выявить но- вые единственно верные, непреложные законы социальной динамики.
В естественнонаучном понимании линейно-детерминистская кар- тина мира находила в первую очередь свое непосредственное выраже- ние в идее эволюции, а в социогуманитарном знании – в идее обще- ственного прогресса как установке на рациональное перевоссоздание мира во имя всеобщего счастья и процветания.
Безусловно, это была величественная и красивая картина, оказав- шая мощное, хотя, к сожалению , не только позитивное, воздействие на судьбы человечества.
Непосредственно в социогуманитарном познании классическая на- учная парадигма находила свое выражение в следующих основных чер- тах и характеристиках.
1 . Действительным предметом социального познания и подлин - ным критерием его научной состоятельности выступает все то, что по- зволяет выявить и охарактеризовать общие законы и закономерности социальной эволюции, смену и повторения ее стадий и этапов.
2. Развитие общества носит законосообразный, прогрессивно-по- ступательный, линейно-восходящий, безальтернативный характер: на- стоящее всецело определяется прошлым, а будущее – настоящим и про- шлым. Отсюда концепции не только провиденциалистского толка, но и социального прогресса, формационно-стадиального развития обще- ства, выступающие либо в виде экономического, либо технологическо- го детерминизма.
3. Проявление случайности в форме отдельного события или ин- дивидуальной человеческой воли в конечном счете поглощается и ней- трализуется общим ходом истории, законы которой при любом стече- нии обстоятельств, отдельных индивидуальных воль, сил и тенденций в конечном счете неизбежно пробьют себе дорогу.
4. Развитие общества подчинено универсальной историчности, за- дающей общую направленность и единство всемирно -историческому процессу. То есть, на основе универсалий прогресса, равно доступного всем народам и государствам постепенно формируется единое мировое пространство.
5. Развитие общества носит вполне предсказуемый характер. Ошиб- ки и просчеты в прогнозировании будущего социального бытия есть ре- зультат неполного знания и понимания закономерностей его развития.
Таковы в самом общем и схематизированном виде базисные пара- метры классической парадигмы социального познания, которая, так или иначе, коррелировалась с классической научной картиной мира. В пери- од господства данной парадигмы, безусловно, преобладающее большин- ство мыслителей исходило из представления о вершинности в истории, явно или неявно, прямо или косвенно оценивая всю предшествующую жизнь общества как прелюдию к грядущему совершенству, как «предыс- торию». Характеризуя этот период в развитии социального познания, известный русский философ П.И.Новгородцев отмечал, что почти все мыслители XVIII – XIX вв., в том числе Гегель и Маркс, «сходились в общем ожидании грядущего земного рая. Они были убеждены:
1. Что человечество, по крайней мере в избранной своей части, при-
ближается к заключительной и блаженной поре своего существования,
2. И что они знают то разрешительное слово, ту спасительную истину, которая приведет людей к этому высшему и последователь- ному пределу истории.
Каждый из великих мыслителей по - своему выражал ту истину , которая должна спасти людей , но все думали одинаково , что такая истина есть и что они ее знают» [2, c. 23].
В сущности , идея прогресса («религия прогресса ») явилась про- должением и развитием философского учения о познаваемой необхо- димости, утвердившегося в эпоху модерна. Данное учение исходило из того, что история (еще до всякого нашего познания и действия) сама отлично знает, куда она идет, и располагает всеми гарантиями конеч- ного успеха. «История осиливает любые произвольные вмешательства в ее предопределенное течение, залечивает любые (в том числе и хи- рургические) раны, окупает самые грандиозные издержки во имя гря- дущего. История сообщает статус единственно обоснованного импера- тива не отстать от самотека событий и претворяет страх отставаний в мобилизирующий энтузиазм . Властью обстоятельств она определяет известные общественные группы ( нации , конфессии или классы ) на роль своих гегемонов , наделенных естественноисторическим правом командного принуждения к прогрессу» [3, c. 34–35].
Однако постепенно ситуация изменилась. В результате небывало резкого ускорения общественных процессов, уплотнения темпов соци- альных изменений, непредсказуемых сдвигов и трансформаций в чело- веческом бытии , а также под влиянием революционных открытий в естествознании, в частности, в связи с достижениями термодинамики в ХIX веке и квантовой механики в ХХ веке, стала, хотя и с трудом, встречая мощное сопротивление привычных идей и взглядов, форми- роваться новая картина мира; получила свое развитие так называемая неклассическая наука. Позже, уже во второй половине ХХ века, бла- годаря прежде всего становлению синергетики – нового междисципли- нарного научно -мировоззренческого направления , объект исследова - ний которого – процессы самоорганизации в открытых системах, в том числе и в общественной жизни, начинает утверждаться постнекласси- ческая научная картина мира.
Выделим в качестве исходных следующие основоположения но - вой исследовательской парадигмы , которая первоначально стала ут - верждаться в области естественнонаучного знания:
– исследовательское поле науки включает в себя не только позна-
ние закономерного, общего, универсального, повторяющегося, но и слу-
чайного, отдельного, неповторяющегося, индивидуально-событийного;
– трансформационные процессы интерпретируются как открытые
и самоорганизующиеся, что означает отказ от принудительной каузаль-
ности, предполагающей наличие изолированных причинно-следствен-
ных цепочек и фиксацию внешнего по отношению к рассматриваемой
системе объекта в качестве причины ее трансформации;
– отказ от рассмотрения случайности в качестве только внешней по отношению к исследуемому процессу помехи, которой можно пре-
небречь, и придания ей статуса фундаментального фактора в механиз-
ме детерминации трансформирующихся систем; отсюда – утверждение нового типа детерминизма, не отвергающего в объяснении мира слу-
чайности, а согласующегося определенным образом с ней: если в мо-
мент перехода объекта из одного состояния в другое (в точке бифурка-
ции) доминирует случайность, непредсказуемость, то после «выбора»
системой направления развития и обретения новой формы устойчиво-
сти в действие вступают связи причинно-следственной обусловленно-
сти (детерминизм );
– развитие носит нелинейный, многомерный характер; оно много-
вариантно , альтернативно как в перспективном , так и ретроспектив -
ном плане, его темп и направленность не заданы однозначно и не сво-
димы к простой поэтапной поступательности ; линейно организован -
ные процессы, замкнутые системы, действующие как механизмы, выступают лишь как частный случай нелинейной динамики;
– новый, нелинейный, тип детерминизма исключает возможность любого однозначного описания и невероятностного прогнозирования будущего состояния трансформирующихся систем;
– управление сложноорганизованными системами необходимо дол- жно предполагать осознание и учет сущностных особенностей нели- нейной динамики – неравновесность, неустойчивость, незапрограмми- рованность и альтернативность в процессах развития, и, соответствен- но, допускать возможность существования сфер и ситуаций, не под- властных контролю и непредсказуемых.
Таким образом, мы видим, что в рамках неклассической (постнек- лассической ) картины мира имеет место различная акцентуализация понятийных доминант : детерминизм – случайность , закрытые систе - мы – открытые системы , линейность – нелинейность , устойчивость – неустойчивость, порядок – беспорядок, предсказуемость – непредска- зуемость. Постнеклассическая картина ориентирована на постижение научным путем того, что не было прежде предметом науки (хаос, бес- порядок, становление и т.п. – явления, не имеющие до сих пор строго- го определения), пытается рациональным способом объяснить нераци- онально устроенный мир [4, c. 29].
Современная постнеклассическая картина мира в своем приложении к социальному познанию открыла в развитии общества процессы, при которых будущее вовсе не всегда и необходимо является предопределен- ным итогом предшествующих событий (причин). В ее рамках, напротив, делается акцент на том, что в точках бифуркации строго детерминистское описание социальных явлений становится недостаточным или даже вооб- ще непригодным, ибо одно и то же событие (причина) способно стать толчком развития альтернативных сценариев. «Многие роковые неудачи и трагедии ХХ века были связаны именно с тем, что реформаторы дей- ствовали так, будто находятся на эскалаторе гарантированной истории: с каждой новой ступенью плохие события становятся все менее вероятны- ми, хорошие – все более вероятными» [5, c. 51]. Действительность, одна- ко, обнаружила возможности совершенно другого рода.
Под влиянием синергетического сдвига в естествознании посте - пенно стало утверждаться в сознании современного человека понима- ние того, что в этом мире есть место порядку и беспорядку, равнове- сию и неравновесности, предсказуемости и непредсказуемости и т.д. Правда, пока можно обозначить лишь общие очертания нового стиля мышления и нового миропонимания, связанных с синергетикой – еще молодым научным направлением, переживающим период становления. Тем не менее уже сейчас можно говорить о некоем методологическом синтезе в рамках постнеклассической картины мира, казалось бы, не совместимых ранее понятий и принципов, приближающих нас к фор- мированию нового целостного образа мира, «мира, сотканного из чере- дований и взаимопереходов, хаоса и порядка, организации и дезорга- низации, равновесия и неравновесности, необходимости и случайнос- ти, динамизма и гомеостаза» [4, c. 31].
Однако не следует, как представляется, абсолютизировать дости- жения синергетики, преувеличивать их значимость. Было бы чрезвы- чайным упрощением считать, что оформление синергетики как научно- го направления автоматически означает полный крах предшествующей научной парадигмы и окончательное вытеснение из сознания ученых прежней картины мира . Не стоит также полагать , что открываемые синергетикой законы самоорганизации мира могут быть механически перенесены в сферу социального познания. Безусловно, в социальном познании синергетика способна стимулировать эвристический подход, дать определенную научную установку исследователю. Синергетичес- кие идеи о взаимопереходах порядка и хаоса, о нелинейности и нерав- новесности, открытости сложных самоорганизующихся систем, сопря- женные с социальным познанием, обогащают и трансформируют наши представления о диалектике спонтанного, целеволевого и целерацио- нального начал в движении социума , объективной детерминации и случайности, «свободной воли» в общественном развитии, об особом значении переходных эпох в истории человечества, о роли социально- го выбора, проблеме альтернативности и многофакторности в жизне- деятельности людей и т.д.
Синергетика, похоже, может обеспечить и общие рамки исследо- вания, некую ментальную схему, но не более. Остальное – дело самой социальной науки. Конкретные приложения синергетических моделей к сложным человеческим и социальным системам отнюдь не избавля- ют нас от углубленного исследования специфики развертывания соци- альных процессов, научного исследования самой социальной реально- сти . В познании социальных явлений явно недостаточно описывать только общесинергетические эффекты, но надо еще особо заниматься раскрытием их общественных модификаций, обусловленных специфи- кой социума. «Синергетические модели дают возможность прояснить тот или иной аспект социальной жизни в зависимости от конкретных задач исследования . Но вопрос об относительном весе именно этого аспекта в общей схеме детерминации остается открытой» [6, c. 107]. В целом существует потребность в осознании не только возможной пользы применения синергетики в социальном познании, но и возможных из- держек этого применения, его границ и пределов.
В частности, представляется вряд ли оправданной излишняя засо- ренность социогуманитарного знания синергетическими терминами, ко- торыми, по сути дела, чаще всего стали подменяться привычные, апро- бированные понятия современной социальной науки. На практике та- кое дублирование не прибавляет нового знания, так как новыми тер- минами описывается прежний круг проблем.
Известный белорусский философ Ю.А.Харин, говоря о примени- мости синергетики как специфической отрасли знания к социальному познанию, разделяет понятия «социальная синергетика» и «социальная синергия ». Он пишет : « В отличие от двузначности ( теория и реаль - ность) социальной синергетики выражение «социальная синергия» однозначно. Оно фиксирует объективную (объективно-субъектную ) со- циальную действительность » [7, c. 23]. Термин « социальная синер - гия», по мнению Ю.А.Харина, выражает «важный аспект диалектики социума в ее разнообразных оппозициях: социальный хаос – развитие, спонтанность – целерациональность, деструкция – творчество, случай- ность – закономерность – цвишенизм (пограничная ситуация, состоя- ние переходности – Ч .К. ), объективное – субъективное , целеполага - ние – архетипы , идеология – общественная психология , индивид – массы, институализация – спорадичность и т.п. В отличие от извест- ных выражений «социальная инженерия» и «социальное проектирова- ние», а также «социальное управление», схватывающих момент регу- лируемости в явлениях социума, понятие социальной синергии выра- жает общественные процессы в единстве их целеполагающих и спон- танных характеристик» [7, c. 23]. Короче говоря, автор под социаль- ной синергией понимает общественную реальность, возникающую как суммарный результат объективного хода событий и сознательных субъективных действий людей. Так, понимаемая социальная синергия может быть предметом изучения различных наук – экономики, исто- рии , политологии и др . В междисциплинарном аспекте « социальная синергия» выступает как объект исследования собственно социальной синергетики, «социосинергетики», «гомосинергетики», а при социаль- но - философском подходе – социальной диалектики . Таким образом , Ю . А . Харин не противопоставляет синергетику и диалектику , а рас - сматривает их как вполне совместимые и взаимодополняющие в по- знании действительности . Такой взгляд нам представляется вполне оправданным и плодотворным.
Обратим внимание еще на один момент. В некоторых исследова- ниях сегодня обосновывается идея методологической конгруэнтности (соответствия, совпадения) синергетической и постмодернистской ис- следовательских программ, синергетика и постмодернизм рассматрива- ются в качестве параллельных новейших естественнонаучной и гума- нитарной версий концептуального моделирования нелинейных дина - мик. При этом речь идет даже о глубоких парадигмальных сдвигах в современном естественнонаучном и гуманитарном познании, вызван- ных соответственно развитием синергетики и постмодернизма, что преж- де всего проявилось в 1) повороте как естественнонаучного, так и гу- манитарного познания от классической трактовки детерминизма к но- вой интерпретации детерминационных процессов как фундированных феноменом флуктуации (фактор случайности) и к отказу от традици- онной идеи преемственности (своего рода отказ от логоцентристского стиля мышления в современной культуре ), 2) в переориентации от
«аналитики существующего» к «аналитике возникающего», т.е. введе- нии в содержание исследования презумпции темпоральности (так на- зываемый феномен «переоткрытия времени» в современном естествоз- нании и гуманитарном познании), 3) в отказе современной науки от классического стиля мышления, основанного на традиционной субъектобъектной оппозиции, и возникновение в современной культуре ориентации на диалоговые формы взаимодействия человека с миром [8].
Соглашаясь с правомерностью, даже необходимостью, сравнитель- ного анализа синергетической и постмодернистской исследовательс - ких стратегий, мы тем не менее присоединяемся к той точке зрения, согласно которой философия постмодернизма не является единствен- ным и магистральным путем поиска целостной концепции современ- ной социальной динамики . Постмодернистская методология анализа социальных явлений , несмотря на всю свою популярность , на деле выступает как некий вариант методологического экстремизма. Постмо- дернистски ориентированные мыслители демонстративно отказывают- ся от фундаментальных гносеологических категорий (объект и субъект, например ) и постулируют как единственную реальность социально - философского исследования стихию языка и « языковые игры ». Ко - нечно, постмодернизм, ставший своего рода интеллектуальной модой, есть ответная реакция на некоторые проявления социальной практики конца ХХ века, но реакция не адекватная, направленная не на преодо- ление гримас жизни нашего времени, а на их оправдание и увековече- ние. Картина социального мира, которую он постулирует, выступает как разорванная на «множество плохо совместимых наплывающих друг на друга фрагментов . Его олицетворяет и мелькание картинок перед взором субъекта , блуждающего по каналам телевизионных программ или компьютерных игр » [9, c. 8 1 ]. Постмодернизм внутренне двой - ствен, «химеричен». В нем, как в сновидении, сосуществуют несоеди- нимые начала : с одной стороны , – осуществление фрагментарности , принципиально несинтезируемой раздробленности человеческого опыта конца ХХ столетия, с другой стороны – бессознательное стремление, пусть и в парадоксальной форме, к целостному и мировоззренчески - эстетическому постижению жизни [10, c. 5].
В современных отечественных науках об обществе перемешаны и сосуществуют методологические установки классического, неклассичес- кого и отчасти постнеклассического обществознания . «Причем такое промежуточное положение, когда новая социологическая парадигма еще не утвердилась и не получила достаточного реального обоснования, а старая продолжает удерживать ключевые позиции (особенно в образо- вательной практике ) – это положение порождает как ряд кризисных проблем, так и открывает широкие прорывные возможности в разви- тии социальной теории» [4, c. 202]. В сложившейся ситуации иннова- ционный методологический поиск необходимо направить не просто на освоение всего спектра современных социологических теорий, не про- сто на плюралистический перебор общественных моделей и концеп - ций, а на выработку реального, рационально обоснованного мировоз- зренческого и методологического синтеза , базирующегося на поиске общих принципов соотношения, соизмеримости и взаимозаполнитель- ности различных методологических и общетеоретических подходов . Потребность в такого рода синтезе нарастает и в связи с необходимостью определения оптимальной стратегии развития восточнославянс - ких народов, что предполагает не только осмысление цивилизацион- ной специфики, особенностей направленности исторического пути дан- ных народов , но и обязательное изучение общемировых процессов , связанных прежде всего с транснационализацией жизни планеты , с нарастанием взаимозависимости в отношениях между государствами. Решение этих задач неизбежно возвращает исследователей, правда, уже на новом витке развития обществознания, к устойчивой традиции клас- сической социально-философской мысли – поиску универсальных прин- ципов движения социума, общего алгоритма социальной динамики.