Итак, формирующаяся новая картина мира (новая исследовательская парадигма) существенным образом трансформировала наши представле- ния о закономерностях развития как природного, так и социального мира.
Прежде всего, сегодня можно определенно утверждать, что разви- тие общества не имеет окончательного предопределения и осуществля- ется в соответствии с принципом многовариантности : оно открыто , незапрограммировано, не подчинено действию каких-либо жестких за- кономерностей и однозначно не детерминировано ни каким-либо од- ним фактором, будь то политика, экономика или еще что-нибудь, ни даже всей совокупностью факторов (детерминант ), имевших место в предшествующий период развития. Оно в каждый момент истории от- крыто к становлению нового, в каждый момент времени его будущее носит вероятностный характер и творится здесь и теперь . Из любой конкретной точки его бытия исходит не одна, а целый веер потенци- ально возможных направлений развития, степень вероятности утверж- дения которых может измениться в каждый последующий момент.
В конкретно-исторический момент, в сложном переплетении вет- вящихся дорог общественной эволюции, исторических потенций и воз- можностей, решающую роль играют субъективный фактор, непредска- зуемый человеческий выбор и поступок, случайное стечение обстоя- тельств. Именно они в преимущественной степени определяют конк- ретную «физиономию» формирующихся новых исторических обстоя- тельств и уклада жизни людей. И если свершившееся конкретное со- бытие никак не вкладывается в полосу прогрессивно-поступательного развития общества, то истории предстоит немало «потрудиться», что- бы преодолеть его последствия.
В социальной жизни характер становления нового, как правило, жестко и однозначно не предопределен содержанием старого. Новое всегда является сложным сплавом традиционных и нетрадиционных элемен- тов, его природа зависит главным образом от современных социальных и политических условий. Даже специфика отрицания старого, т.е. самаформа негации, ее глубина, степень деструктивности, неизбежно оказы- вают определенное влияние на тенденции развития нового, в известной мере задают направленность последующему процессу общественных из- менений. Но главное то, что новое обладает способностью к самодетер- минации: возникающая общественная система опирается не просто на ту конфигурацию социально-политических сил, которая была характерна для предшествующей системы, но творит для себя соответствующие со- циальные образования, порождает адекватный для себя социальный ба- зис, который впоследствии становится действенной ее опорой. В ре- зультате свершившийся социальный выбор в ряде случаев может приве- сти к необратимым изменениям, на годы и даже многие десятилетия задать определенное направление развитию общества. Факторы же, по- вернувшие историю на этот путь, могут с точки зрения своей обществен- ной значимости быть незначительными, во многом случайными. Реали- зовавшись, однако, они жестко определяют движение общества в новом направлении. Причем вероятность такого развития многократно возрас- тает, когда тот или иной проект преобразования общества становится идеологической доктриной какой-либо общественно-политической силы, монопольно властвующей в обществе.
Историческая действительность, таким образом, является в значи- тельной мере пластичной, способной к различным переменам. В сущ- ности , если не к истории в целом , то к миру конкретных событий понятие «историческая закономерность» и «необходимость» надо при- менять весьма осторожно, с учетом игры случайностей и человеческих предпочтений. Нравится нам это или нет, история всегда будет пред- ставлять собой одну из выбранных и реализованных людьми возмож- ностей, при этом далеко не всегда соответствующих оптимальному пути социального развития. Как свидетельствует исторический опыт, спо- собность к самодетерминации, обретению собственной, не вытекающей прямо из природы старого, логики развития обладает и тоталитаризм, сыгравший столь драматическую роль в истории XX в.
В наши дни альтернативность истории не требует особой верифи- кации: факт ее наличия стал непосредственно наблюдаемым даже на уровне обыденного сознания . В последние полтора десятилетия XX века мы стали свидетелями, а некоторые из нас даже действующими лицами разыгрывающейся на советском (постсоветском) пространстве драмы выбора путей развития общества, столкновения и борьбы исто- рических альтернатив , побед одних из них и поражения других . На наших глазах зачастую рушилось за несколько дней то, что создава- лось в течение длинного ряда лет. Все мы, независимо от отношения к происходящему, пережили целую серию крутых метаморфоз истории – кризисных сдвигов в политической, социально-экономической и куль- турной жизни общества. Скорость протекания социальных процессов, вовсе непредсказуемых, нередко трагичных и всегда касающихся каж- дого из нас, превзошли самую буйную фантазию. На авансцене поли- тической жизни стали неожиданно появляться словно «черти из табакерки» множество новых лиц, сменяющих друг друга, группирующих- ся, нападающих один на другого и защищающихся. Невозможно этот калейдоскоп событий, лиц, обстоятельств описать с позиций жесткого детерминизма .
Все эти эмпирически наблюдаемые явления позволили исследова- телям сделать важный теоретический вывод: историческую свободу лю- дей неверно, как это было ранее, рассматривать исключительно как осоз- нанную необходимость. Современный уровень социального познания требует осмыслить историческую свободу как осознанную возможность [11, c. 215], то есть как возможность исторического выбора из имеющих место в данной ситуации альтернативных путей развития, которые, как мы уже старались показать, история всегда имеет в запасе. Это значит, что люди обладают способностью преодолевать историческую инерцию и творить собственное будущее, осуществлять выбор этого будущего, исходя из целого спектра исторических альтернатив, обладающих раз- личной или одинаковой возможностью для реализации.
Благодаря такого рода особенностям развития социума , субъект истории имеет возможность формировать, отказавшись от следования исторической инерции , привычному течению дел , новые пути исто - рии , то есть , он может либо принимать исторически сложившуюся ситуацию и действовать в рамках инерции истории , либо направить свои усилия на изменение статус-кво, преодоление (углубление, рас- ширение) наличного уровня исторической необходимости. Такого рода возможность исторического субъекта обусловливает, как представля- ется, субъективную сторону существования альтернатив истории.
Но , в принципе , истории внутренне присуща альтернативность . Это обусловлено реальным существованием в жизни социума различ- ных противоборствующих политических, экономических и социальных структур, сил и тенденций разной направленности. Последнее обстоя- тельство позволяет придать исторической возможности (альтернатив- ности) онтологический статус [12, c. 60, 61], идентифицировать ее как особую сферу реальности, признать ее укорененность в каждой точке социального пространства и в каждый момент социального времени.
Рассматривая историческую свободу как осознанную возможность, мы тем самым отказываемся признать наличие жесткой предопреде - ленности в истории : социальные закономерности реализуются не в форме фатальной неизбежности, а в форме возможности, в сфере че- ловеческого выбора. А если это так, то субъект социального выбора несет ответственность за свои действия перед историей, перед другими людьми, перед самим собой. То есть, при таком подходе к социальной реальности отнюдь не снимается, а напротив, утверждается ответствен- ность исторического субъекта за свои поступки и дела. По большому счету, в общественной жизни, как и в личной, нельзя мыслить свобо- ду без ответственности.
Однако , во избежание упрощения, отметим, что тезис о свободе как осознанной необходимости не может быть отвергнут окончательно и во всех случаях . Хотя в истории, как правило, существует множе- ство возможностей, тем не менее в отдельных случаях могут возник- нуть ситуации, когда будет иметь место лишь одна возможность. Прав- да, единственная возможность – предельный случай, который возни- кает лишь тогда, когда общество находится в критическом состоянии и исчерпаны все другие возможности, кроме гибели. Такая ситуация для отдельных народов мира неоднократно имела место (не случайно неко- торые исследователи рассматривают человеческую историю как «клад- бище » цивилизаций и народов ). В будущем ( возможно , не далеком ) такая ситуация может стать реальностью для всего человечества, если оно не будет сообразовывать свое развитие с экологическим императи- вом и окажется не способным дать «ответы» на глобальные «вызовы» современности .
Но даже в критических ситуациях, вплоть до последнего момента, как правило, имеются две возможности, одна из которых – гибель, а другая – предельная концентрация сил общественного организма с це- лью самосохранения. Реализация этой второй возможности требует от общества пресечения всякого противостояния классов и социальных групп , подчинения деятельности и элит , и масс единой общенацио - нальной цели и воле, их готовности и способности идти ни сверхуси- лия вплоть до выхода из критической ситуации. В этом случае истори- ческая свобода и может выступить только лишь в форме осознанной необходимости.
Мы также вправе говорить об отвергнутых альтернативах и упу- щенных возможностях или о несостоявшихся событиях. Кроме того, у нас нет никаких оснований считать, что то, что фактически произош- ло , есть непременно проявление « прогрессивного хода истории ». А следовательно, мы имеем теоретическую возможность и право выдви- гать контрфактическую модель протекания исторических событий.
Можно, конечно, сказать, что выбор, выходящий за пределы спек- тра наличных возможностей и совсем не считающийся с логикой исто- рического развития, осуществляемый самонадеянным субъектом, рано или поздно отметается историей или трансформируется до неузнавае- мости . Примеров тому множество . Но это мало утешает : далекое и совсем недавнее прошлое свидетельствует , что ошибки в выборе на- правления общественного развития, способов движения к субъектив- но избранной цели всегда оплачивались народом – бедствиями и ли- шениями целых поколений. А ведь жизнь у человека одна.
Вообще, когда речь идет о проблеме человеческого выбора, то обыч- но высказывается мысль: «История не знает сослагательного наклоне- ния». Этот тезис твердят нам настолько часто, что пройти мимо него практически невозможно.
Нам представляется , что подход к анализу истории не только с точки зрения того, что произошло, но и с точки зрения того, что могло произойти, является оправданным, теоретическим корректным и науч- но плодотворным. Если мы не соглашаемся с фатальной заданностью, запрограммированностью будущего, то почему мы должны с этим согла- шаться по отношению к прошлому, утверждать, что в истории все про- изошло именно так, как должно было произойти? Ведь в действительно- сти прошлое ничем не хуже и не беднее будущего. В сущности, от допу- щения различных, альтернативных, путей движения не только примени- тельно к будущей истории, но и к прошлой зависят глубина проникнове- ния в эту прошлую историю, ее правильное понимание и оценка.
Далее, следует отметить, что социальная система является весьма чувствительной к проявлению случайности. В период социальной не- устойчивости , в переходном состоянии , когда осуществляется круп - ный сдвиг в развитии общества и рождаются новые структуры, меняет- ся диспозиция социальных сил, даже малая случайность может возы- меть радикальное значение для дальнейшей судьбы общества в целом. То есть, в «точках бифуркации» (если прибегнуть к синергетической терминологии) незаметные случайности могут привести к качествен - ной перестройке системы, к коренному изменению дальнейшей траек- тории ее движения. Случай, в данной ситуации, означает гибкое нача- ло, имеющее непосредственное отношение к появлению нового в про- цессе развития.
Именно разного рода случайности исполняли роль « спускового механизма », импульса и почвы для экономического , политического , нравственного и любого другого выбора, становились в высшей степе- ни значимым фактором движения социума. В некоторые моменты ис- тории роль свободной воли отдельной личности или организованной социальной группы (даже небольшой) вполне может не уравновесить- ся, не раствориться и не нейтрализоваться в результате стихийно-спон- танного столкновения с волями других субъектов исторического про- цесса, а стать доминирующим и даже системообразующим фактором в процессе разворачивающихся событий, перейти с микроуровня на мак- роуровень. Правда, в спокойные эпохи в период более равновесного существования социальных систем, когда преобладают детерминистс- кие связи и отношения, способные противостоять «опасностям века», исторические случайности рельефно себя не обнаруживают.
В русле рассматриваемых вопросов весьма интересными, хотя и не во всех отношениях бесспорными, как представляется, являются суж- дения российского исследователя Ю.М.Лотмана о том, что в динамике социума время от времени возникают кульминационные моменты, ко- торые он весьма удачно называет «взрывами». «Настоящее – это вспыш- ка еще не развернувшегося смыслового пространства. Оно содержит в себе потенциально все возможности будущих путей развития. Важно подчеркнуть , что выбор одного из них не определяется ни законами причинности, ни вероятностью – в момент взрыва эти механизмы пол- ностью отключаются. Выбор будущего реализуется как случайность... Доминирующим элементом, который возникает в итоге взрыва и опре- деляет будущее движение , может стать любой элемент системы или даже элемент другой системы, случайно втянутой взрывом в переплетение возможностей будущего движения. Однако на следующем этапе он уже создает предсказуемую цепочку» [13, c. 30–32].
Будущее, таким образом, всегда есть результат синергетического эффекта множества социальных выборов, проб и ошибок, пересматри- ваемых и постоянно изменяемых решений. Например, в общественном развитии может сыграть весьма существенную роль такой непредсказуе- мый по своей природе фактор («историческая случайность»), как от- дельная личность. При определенных условиях политические лидеры и вожди способны влиять на макросоциальные процессы, воздействовать на общественное развитие ничуть не меньше, чем «объективные законо- мерности». Известно, что вернувшиеся после февральской революции из длительной эмиграции большевистские лидеры и не помышляли о скорой социалистической революции. Однако Ленин, обладая незауряд- ной силой внушения и убеждения, сумел их нацелить на немедленное вооруженное восстание. В результате, седьмая (апрельская) всероссийс- кая конференция РСДРП(б) официально провозгласила курс на социа- листическую революцию. Трудно переоценить роль и значение этого субъективного по своей природе решения в последующей исторической судьбе России. Прав был известный русский философ Н.Бердяев, когда он, имея в виду Октябрьскую революцию, писал, что Ленин на практике сумел доказать способность незначительного организованного меньшин- ства «прервать детерминизм социальной закономерности» [14, c. 88]. Очевидным сегодня представляется и то, что в крушении Советского Союза существенную, если не решающую, роль также сыграл субъектив- но-личностный момент [15, c. 66].
Идея о нелинейности социальной среды как важнейшем условии ее самоорганизации позволяет по - новому понять исторический про - цесс как в эволюционном смысле ( различие стран и народов в дос - тигнутом уровне социальной эволюции ), так и в мультикультурном (принципиальное социокультурное разнообразие стран и народов, на- ходящихся на примерно одинаковом эволюционном уровне развития). Она также дает нам возможность осмыслить социальную динамику как устойчиво - неустойчивый , многомерный и вместе с тем целост - ный процесс, в рамках которого имеют место взаимопроникновение и взаимоналожения различных по своему содержанию и направленнос- ти детерминистских импульсов , сфер и начал (детерминант ) челове - ческого бытия, – от природных до идеологических , что в своей дей- ствительности обеспечивает многоуровневый , полидетерминистский подход в понимании движущих сил развития общества . Рассмотре - ние жизни общества как открытого, сложного и неоднородного взаи- модействия («конкуренции», если хотите) основных компонентов раз- ных , имеющих свою специфику факторов , сил и тенденций , в ходе которого происходят чередование , взаимопереходы хаоса и порядка , бесконечное становление полифонической целостности , показывает как невозможность существования единого идеального и универсаль- ного порядка «для всех времен и народов», так и несостоятельность интерпретации истории как иерархии высших и низших ступеней, как непреложного движения вперед.
Подход к обществу как нелинейно детерминированной, открытой системе трансформирует и обогащает наши представления о характере соотношения поступательности и возврата, прогресса и регресса в раз- витии общества, о чередовании фаз и стадий в динамике общественной жизни, о пульсации истории. Но, главное, взгляд на движение социу- ма под этим углом зрения позволяет сделать важный вывод: развитие общества не только нелинейно, но оно и гиперциклично.
Чередование этапов движения социума не может быть приравнено к природным циклам, к некоему маятнику, где постоянно, как в закры- той, равновесной системе, происходит возврат в исходную точку. Со- циум , пройдя определенный цикл развития , никогда не может вер - нуться в исходную точку. И даже если та или иная социальная система распадается , пройдя свой цикл развития, она настолько трансформи- рует окружающую природную и социальную среду, что мы в момент ее гибели имеем дело уже с совершенно другим социокультурным про- странством, чем в период ее возникновения. При этом сходящие с ис- торической арены этносы и цивилизации оказывают огромное и много- плановое воздействие на процессы формирования новых этносов и цивилизаций. В результате исторический цикл оказывается незамкну- тым, он не исключает поступательной составляющей в интегральном процессе развития (культурном, техническом , экономическом и т.д.) как человечества в целом, так и отдельных суперэтносов . Разомкну - тость цикла обеспечивается феноменом бифуркации – непредсказуе - мости очередного поворота, хотя этот поворот и происходит в рамках очередного этапа, ограниченного присущим ему спектром накоплен - ных возможностей .
Следует отметить, что в последние годы все большее признание у исследователей завоевывает концепция циклически -волнового харак- тера развития социальных систем, претендующая на преодоление огра- ниченности как чисто прогрессистских, так и чисто циклических тео- рий общественной эволюции. Согласно ее сторонникам , волнообраз- ность включает в себя , с одной стороны , определенную направлен - ность развития социальной системы, например, тенденции к ее услож- нению, а с другой, – наличие сменяющих друг друга волн изменений, которые соответствуют различным состояниям и уровням организации данной системы . Предполагается при этом , что волнообразность не является простой суммой, простым наложением поступательного и кру- гового циклического движения, а представляет собой новое, более слож- ное качество. В частности, она дает более сложный образ социального времени, которое выступает не как прямая линия и не как круг (замк- нутый цикл ), а является скорее синусоидальной линией или волной со своими отрезками «сгущения» и «разрежения», со своими точками «максимума» и «минимума» интенсивности социальных процессов. Она также допускает существенно больше возможностей , альтернатив и вариантов развития, чем линейно-поступательный и чисто циклический подходы [16, c. 78].
Все сказанное до сих пор, однако, это одна сторона правды. Дру- гая ее сторона состоит в том, что многофакторность , многовариант - ность , стохастичность в развитии общества еще не означают , что в социальной жизни вообще отсутствуют причинно-следственные связи и что поэтому совсем нельзя предвидеть дальнейший ход обществен- ных событий. Верно, конечно, что случайность, стихийность или со- знательная концентрация усилий людей в определенном направлении могут сбить, отбросить с того или иного пути общественного развития, привести к сложным блужданиям в рамках спектра исторических аль- тернатив и возможностей. Но сам спектр возможностей и путей разви- тия общества не безграничен. Ветвящиеся дороги общественной эво- люции имеют конечное число, в определенной мере обусловлены про- шлыми событиями и обстоятельствами , предшествующей историчес - кой практикой.
Иначе говоря, логика истории диктуется долгосрочными фактора- ми существования: природно-климатическими, геополитическими, ци- вилизационными , экономическими , ментальными и пр . Она не так принудительна, как это представлялось сторонниками «непреложных исторических закономерностей», бывает на своих развилках максималь- но открытой для всевозможных социально -утопических эксперимен - тов, но она, как свидетельствуют факты, вовсе не безобидна и может быть довольно мстительной [17, c. 19]. В последнем нас особенно убеж- дают трагические последствия «шоковой терапии», радикальных ры- ночных реформ, развернутых в России и ряде других стран СНГ. Прав известный белорусский философ А.Н.Данилов, когда он пишет: «По- иск максимально возможной гармонии социально-экономического про- цесса, может быть, новой гармонии, убеждает в том, что народу нельзя навязывать формы быта, которые естественно не вытекают из его тра- диций» [18, c. 27].
Под покровом так называемой событийной истории скрывается глу- бинное течение исторического времени, которое обычно поверхност- ный взгляд не замечает так же , как не замечает он движения Земли вокруг своей оси. Например, никакие усилия людей древних обществ периода рычага и лопаты не смогли бы превратить эти общества в машинные , буржуазные , поскольку для такого превращения необхо - дим длительный ряд столетий вызревания объективных предпосылок. Короче , случайность , субъективность , различные отклонения весьма существенно влияют на социальный процесс, но влияют не как угодно, а в рамках вполне определенного спектра исторических возможностей. Кроме того, следует подчеркнуть, что когда общественная система «вы- бирает» определенный путь развития, дальнейшая ее эволюция проис- ходит в рамках детерминистического поля, в соответствии с детерми- нистическими законами . Следовательно , случайное и необходимое в жизни социума не исключают, а дополняют друг друга.



В принципе, развитие социума может быть описано через две мо- дели: эволюционную и бифуркационную. Первая характеризуется дей- ствием разнообразной детерминации. Ее отличительной особенностью
« является неизменность системного качества , которая определяется через системообразующий фактор» [19, c. 102]. Вторая характеризует- ся исчезновением прежнего системного качества, когда предшествую- щие детерминации уже не срабатывают, а новые еще не развернулись.
«В этих условиях возникает «карта возможностей» системы, представ- ляющая набор потенциальных путей выхода на новое системное каче- ство. Выбор системой того или иного пути в точке бифуркации зави- сит от действия ... фактора случайности , реализуемой через деятель - ность конкретных людей» [19, c. 102].
Таково принципиальное решение вопроса о соотношении стихий-
но-спонтанного и целеволевого, объективного и субъективного, необ-
ходимого и свободного в общественной жизни.
Все сказанное, однако требует от нас по-новому подойти к интер- претации понятий «закона» и «закономерности» применительно к об- щественному развитию . Без этого невозможно обозначить основные очертания целостной концепции развития общества как открытой мно-
гомерной системы.