Бесспорным фактом является то, что человеческое сообщество под- вержено различного рода изменениям и трансформациям, причем из- менениям и трансформациям разной направленности и разного харак- тера. Так, изменения в российском обществе почему-то всегда суще- ственно отличаются от изменений в Западной Европе , а социальные трансформации в Китае отнюдь не тождественны общественным изме- нениям в США или изменениям , имеющим место на Африканском континенте. Каковы же причинные факторы данных изменений?
Вопрос о движущих силах, причинных факторах и источниках об- щественного развития 1, их качественной определенности и характере с древних времен привлекал пристальное внимание исследователей. Тра- диционно социальные философы стремились открыть и описать наи- более фундаментальные и важные факторы социальной эволюции, или то, что можно назвать «перводвигателями», «конечными причинами» социальных процессов. Одни из них выдвигали в качестве решающего фактора, или детерминанты, определяющей функционирование и раз- витие общества, движение социума в целом, естественную среду оби- тания и ее изменения, географические и климатические условия: фло- ру , фауну , ту или иную конфигурацию земной поверхности – моря , горы, реки и т.д.; другие – чисто биологические факторы: рост народо- населения, борьбу за существование, расовые различия людей и т.д.; третьи – экономические факторы: способ производства, характер рас- пределения и потребления материальных благ в обществе, а также клас- совую борьбу ; четвертые – развитие интеллекта , исследовательскую активность: рост и накопление научных знаний, развитие новых тех- нологий и т.д.
И все же среди многочисленных версий « социальных детерми - низмов », претендующих на выдвижение главного , системообразую - щего, оказывающего определяющее воздействие на все прочие соци- альные явления фактора , выделяются две основные : сторонники од - ной из них делают акцент на «идеальных процессах», вытекающих из интеллектуально -духовного развития человечества – ценности , идео- логия, политика , религия , этика и т.д.; представители другой счита - ют, что главная детерминирующая роль в развитии общества принад- лежит « материальным процессам » – экономическим , технологичес - ким, биологическим, экологическим и т.д. Решая вопрос о характере взаимозависимости между отмеченными факторами и источниками общественного развития , исследователи , как правило , полагали , что данные взаимозависимости выступают определенно не иначе как в форме субординации. То есть, они примыкали к монистическому те- чению в социальной теории, согласно которому в развитии общества всегда имеется главный, самый важный фактор, своего рода «перво- двигатель » социальных процессов , центральное звено , ведущая , ос - новная движущая сила .
При этом радикальные сторонники монизма убеждены, что выде- ленный ими « главный фактор » носит универсальный характер , т . е . действует везде и всегда, во всех обществах и на всех этапах их эволюции. Менее радикальные «монисты» полагают, что разные историчес- кие эпохи или географические регионы человеческой истории могут иметь свои главные, конечные причины развития.
В ХХ веке, однако, наметилась тенденция избегать поиска тако- го рода конечных причин и рассматривать взаимосвязи факторов общественного развития не в виде субординации , а в виде коорди - национных зависимостей , когда развитие общества понимается как результат взаимодействия многочисленных сил , причинных факто - ров , детерминант – материальных и идеальных , не разделяемых на главные , определяющие , и неглавные , определяемые , где не один из факторов не квалифицируется как конечная причина социальных изменений. Это означает, что в современной социальной теории взяла верх ориентация на переход от монизма в интерпретации движущих сил развития общества к плюралистическому объяснению причин социальных изменений . Ныне многие исследователи отвергают аб - солютизацию « единственных », « доминирующих » « центральных » факторов , вызывающих все последующие социальные изменения , и рассматривает эти факторы исключительно в координационной вза - имосвязи друг с другом , когда каждый из них так или иначе связан со всеми остальными , ими обусловливается и их обусловливает и , соответственно , играет определенную , свойственную ему роль в жизни общества .
Сам факт наличия множества факторов ( или движущих сил ), обусловливающих изменения общества, никем ныне не оспаривается. И в этом смысле можно сказать, что «теория факторов» действитель- но верна. Трудности, а порой и неразрешимые противоречия, начина- ются тогда, когда пытаются установить иерархию факторов, соподчи- ненность одних факторов с другими. В самом деле, даже на феноме- нологическом уровне тезис «факторов много и все они равнозначны» не выдерживает критики . Ведь совершенно очевидно , например , что утверждение о доминирующей роли экономики в странах европейско- го капитализма и в странах Азиатского и Африканского континентов вряд ли будет в одинаковой степени правомерно. Или в той же самой Европе определяющие факторы социальных изменений в эпоху Но - вого времени и средневековья наверняка не были абсолютно одина - ковыми и сопоставимыми .
Вообще, поиски и выявление движущих сил и источников обще- ственного развития претерпели длительную эволюцию. Если обратить- ся к истории науки об обществе, то мы увидим здесь чуть ли не уходя- щую в бесконечность цепь гениальных прозрений, ошибок и заблужде- ний , непроизвольных или преднамеренных искажений фактов , эпо - хальных иллюзий и фальсификаций . Великое множество мыслителей всех времен и народов, бравших на себя смелость объяснить, где нахо- дится сила , управляющая развитием общества , в силу каких причин возникает та, а не иная структура общественных отношений, тот, а не иной облик общества – неизменно впадали, несмотря на все свои гениальные прозрения, в крайнюю односторонность или (чаще всего) силы, управляющие историей , – этим хаосом событий и нагромождением фактов – выносили вовне , за пределы самой этой истории . И это не удивительно: человеческое общество – одно из наиболее сложных яв- лений мира . К тому же в исследовании общественной жизни очень часто субъект и объект познания совпадают или меняются местами , что неизбежно порождает пристрастность , желание приукрасить или очернить действительность, исходя из тех или иных частных или груп- повых интересов.
В целом эволюция взглядов на движущие силы и источники раз-
вития общества шла следующим образом.
Первоначально силы, управляющие социальной динамикой , пру- жины изменения и преобразования общества выносились за рамки че- ловеческого и социального мира, локализировались в сфере сверхъес- тественного. Эти силы и пружины неизменно выступали в виде персо- нифицированных духов или божественного провидения, и действова- ли исключительно извне , так или иначе управляя индивидуальной и коллективной жизнью людей, историей и человеческими судьбами.
Значительно позже субъект управления историей , оставаясь все еще вне общества и человечества, был спущен на землю и значительно приближен к людям . Им были объявлены естественные силы , нату - ральные факторы – биологические, географические , климатические и т.п. Отныне человеческое общество, его функционирование и всевоз- можные трансформации стали рассматриваться как прямой продукт этих сил и факторов.
Наряду с этим, многие мыслители обратили свои взоры на самого человека, стали усматривать движущую силу в самих людях. Правда, поначалу эта способность не распространялась на всех человеческих существ, а приписывалась только великим людям: королям, полковод- цам , гениям и т . д . Теперь эти последние объявляются подлинными творцами истории, двигателями общества. Причем, что интересно: вы- дающиеся способности великих людей, их харизма пока еще не связы- ваются с внутренней логикой развития общества , его интенциями и потребностями, а рассматриваются или как врожденные, генетически наследуемые, или как приобретенные в ходе индивидуального разви- тия. Субъект исторического развития был, таким образом, очеловечен, гуманизирован, но еще не социализирован.
Далее случилась интересная метаморфоза. «С появлением социо- логии , – пишет П . Штомпка , – произошел удивительный поворот : субъект деятельности социализировался, но вновь дегуманизировался. Он помещался строго в пределы общества, которое рассматривалось в организменных терминах как саморегулирующаяся и самотрансформи- рующаяся целостность» [25, c. 243]. Такой подход, рассматривающий субъекта действия исключительно как силу социального организма лег в основу целого ряда социально-философских течений, согласно кото- рым история вершится где-то над человеческими головами. Людям и их деятельности во всемирной истории в рамках этих течений вольно или невольно отведена роль статистов и марионеток, за спиной кото- рых история, ее законы делают свое дело. Это прежде всего касается всех вариантов эволюционизма, функционализма и многих теорий раз- вития . Во избежание упрощения ситуации подчеркнем , что во всех этих названных течениях и направлениях роль выдающихся личностей полностью не отрицалась. Но в любом случае ей отводилось подчинен- ное положение. В великих людях, как правило, видели лишь средото- чие творческих сил общества , воплощение социальных настроений , исторических традиций, проявление «метавласти», которая формиру- ет социальный контекст.
Новый шаг в осмыслении «пружин истории» – это абсолютизация ролей различных учреждений, «особенно тех, которые обладают неотъем- лемой прерогативой осуществлять изменения и даже принуждать к ним» [25, c. 244]. В результате на первый план выдвинулись проблемы соци- альных институтов, служб и их привилегий и возможностей.
Однако наиболее значимым поворотом в развитии теории со - циальных изменений явилось распространение понятия « движу - щих сил » на всех людей , на все выполняемые ими роли , а не толь - ко на избранное меньшинство , отдельные социальные институты и всесильные службы . Стало укрепляться убеждение , что поступки и действия каждого человека , сколь бы они ни были , казалось , незначительными , переплетаясь и сливаясь с поступками других людей , обретают силу , способную трансформировать историю , как бы постепенно и незаметно это ни происходило . Совокупный ре - зультат деятельности всех людей в данном случае начинает высту - пать действительной движущей силой истории , подлинной причи - ной социальных изменений . При таком подходе источник социаль - ной динамики перемещается « вниз », в гущу повседневной жизне - деятельности людей , приземляется . Изменения в данном случае происходят в результате многочисленных и разнородных решений и поступков , принимаемых и совершаемых бесчисленным количе - ством людей . Люди в своей повседневной практике воссоздают и преобразуют свое общественное бытие примерно так , как они в своей повседневной речи воссоздают и изменяют свой язык . И что интересно , решающими здесь становятся скрытые , непреднамерен - ные последствия человеческих действий . Частные интересы , эгои - стические цели и соответствующие им действия аккумулируются в данном случае в исторически совокупный результат , который в конечном счете и обусловливает те или иные социальные измене - ния . Такой подход к анализу источников и факторов социальных изменений развивал , в частности , известный американский социо - лог Мертон [27, p. 1 45– 1 55].
Конечно, далеко не все происходящее в обществе можно рассмат- ривать как результат стихийных, непреднамеренных действий. В дей- ствительности существует сложная и противоречивая связь между теми, кто действует «снизу», постепенно и спонтанно производя социальные изменения, и теми, кто действует «сверху», принимая общезначимые решения , используя силу государственной власти и направляя дей - ствия огромных масс людей в ту или иную сторону.
В настоящее время многие исследователи не только отвергают абсо- лютизацию каких-либо «первичных», «единственных» факторов, обус- ловливающих динамику социума, но и заново пытаются определить их. Сегодня нарастает убеждение, что говорить об экономических, техноло- гических или культурных факторах социальной трансформации в каче- стве детерминирующих или даже только доминирующих ошибочно и означает упрощение ситуации. Ибо все эти факторы имеют в своей ос- нове одну реальную причинную силу – человеческую деятельность.
Извилистый путь истории всегда выступает как результат комп- лексного взаимодействия всех социальных сил и видов человеческой активности .
Итак , можно констатировать , что социальная мысль в поиске ответа на вопрос о движущих силах человеческой истории шла от формирования теорий одного фактора до разработки концепций мно- гофакторности . Причем современные социальные философы , в от - личие от классических , все более склонны к отказу от поисков ко - нечных причин социальных изменений , от выстраивания иерархии факторов , жестко детерминирующих развитие общества . Они пред - почитают рассуждать ситуативно , акцентируя внимание на логике структуры ситуации , а не просто на типе и « качестве » отдельных факторов , а причинно - следственные зависимости в общественной жизни рассматривать ( хотя и не всегда последовательно ) как слож - нопереплетенное взаимодействие факторов материального ( эконо - мического , технологического , природно - экологического ) и идейно - го , духовного порядка . В современной социальной философии на - блюдается также перенос внимания с онтологической проблематики на механизмы социальных процессов , на преодоление фаталисти - ческих представлений в интерпретации общественного бытия лю - дей , на характер соотношения эндогенных и экзогенных причин со - циальных изменений с преимущественным упором, однако , на эндо- генные процессы , на формирование социальности « изнутри ». Но , пожалуй , наиболее важной особенностью современной социальной философии выступает повышенный интерес к активности субъекта ( агента ), его роли в преобразовательной деятельности , к рассмотре - нию истории как человеческого продукта .
Сегодня именно человеческая деятельность как первооснова (суб- станция) общества, как интегрирующее начало, образующее единство всех возможных социальных процессов, выдвинулась на передний план современной социально - философской мысли . Это последнее обстоя - тельство необходимо особо подчеркнуть в связи со зримо себя обнару- живающим стремлением многих российских философов дистанциро - ваться от господствовавшей долгие годы марксистской парадигмы интерпретации социальной динамики и найти новые объяснительные модели движения социума . Одной такой моделью , причем моделью , явно доминирующей в современной российской социальной филосо - фии, и стала теория человеческой деятельности.
Согласно сторонникам данной объяснительной модели , деятель - ность выступает как субстанция всего социокультурного мира. «...Все существующее в обществе , – пишет К . Х . Момджян , – представляет собой то или иное проявление деятельности , – ее модус , атрибут , акциденцию или , другими словами , часть , отношение частей , свой - ство , состояние , таксономический вид » [23, c. 1 78]. В этом смысле , согласно автору , науку , искусство или сельское хозяйство следует понимать как особые виды человеческой деятельности . « Полити - ческие партии, их лидеров, научные институты или семью мы будем рассматривать в качестве ( коллективных или индивидуальных ) субъектов деятельности , составляющих ее активную , « инициирую - щую » сторону . Напротив , станок , микроскоп , винтовка или домаш - няя утварь предстанут перед нами в качестве объектов обществен - ной деятельности людей или индивидуальной жизнедеятельности человека, т.е. тем, на что направлена деятельная способность субъек- та . Собственность на такие объекты ( в отличие от самих объектов ) будет рассматриваться нами как особое отношение между людьми по поводу потребных им объектов. Сама потребность предстанет как особое свойство субъекта , выступающее в качестве внутреннего ре - гулятора деятельности ( равно как и чувство стыда или патриотиз - ма ). Свобода выступит как состояние субъекта деятельности , прояв- ляющееся в его способности контролировать условия собственного существования , и т . д ., и т . п .» [23, c. 1 78].
Момджян, таким образом, обосновывает положение, согласно ко- торому субстанцией ( сущностной первоосновой ) общества является человеческая деятельность. Признав деятельность субстанцией соци- ального, считает автор, мы тем самым приковываем себя к ней, обре- каем себя на постоянный ее анализ . « Что бы ни изучал социальный философ : принципы структурной организации общества или функ - циональные опосредования сфер общественной жизни, динамику ис- тории или принципы ее типологии, – он изучает все ту же человечес- кую деятельность в различных ее проявлениях и спецификациях » [23, c. 224]. Так понятая деятельность человека выступает как форма самодвижения социума , как разновидность информационно направ - ленной активности саморегулирующихся адаптивных систем . Чело - век имеет первичный атрибут – сознание , позволяющий орудийной деятельности носить целенаправленный характер , быть синтезом це- ленаправленности и труда как особого типа приспособления к окру- жающей среде . Простейшим целостным проявлением общественной жизни , элементарной « клеточной » социальной субстанции является социальное действие , которое должно быть логическим началом ис - следования социальной реальности .



Другой известный социальный философ В . С . Барулин движущие силы общественного развития также связывает в первую очередь с деятельностью людей, рассматривает эту деятельность как определя- ющую коренную специфику общества, как саму общественную жизнь.
«...Все, что происходит в обществе, – действие его законов, функци- онирование составных частей общества , исторические события , раз - ные общественные состояния и т.д. – прямо или опосредованно свя- зано с деятельностью человека . Никакие материальные структуры , политические институты, идеи сами по себе, вне живой деятельности людей не представляют части, стороны общества. Лишь тогда, когда все эти феномены выступают в роли орудий, граней, аспектов живой человеческой деятельности, они обретают общественный смысл, ста- новятся органами, частями, элементами общества. Какой-нибудь ста- нок лишь тогда суть станок , когда он используется в деятельности человека, служит его интересам; правовая норма лишь тогда суть нор- ма, когда она применяется людьми; эстетическая идея, воплощенная в произведение искусства лишь тогда суть именно эстетическая идея, когда она соотносится с человеком – ее творцом и потребителем. Че- ловеческая деятельность выступает , таким образом , как бы своеоб - разным центром, вокруг которого и в связи с которым складывается, живет , функционирует исключительно сложное образование – обще - ство» [24, c. 312]. При этом Барулин, будучи последовательным сто- ронником марксистской концепции развития общества как естествен- ноисторического процесса, свершающегося по объективным законам, вынужден всякий раз акцентировать внимание читателей на том об - стоятельстве, что объективность законов общественного развития от- нюдь не означает отрицания роли и значения человеческой деятель - ности . Он пишет : « История закономерна , ибо она подчинена объек - тивной логике социальных преобразований , в то же время сама эта закономерность осуществляется только через деятельность людей. Нет этой деятельности – нет ни общества , ни его истории . Уже сам по себе этот факт – свидетельство фундаментальной значимости челове- ческой деятельности в обществе» [24, c. 313].
Можно было бы приводить высказывания и других авторов, кото- рые придерживаются аналогичных взглядов на проблему источников и движущих сил исторического процесса [27, c. 21, 23; 28, c. 474–475]. Но и сказанного достаточно, чтобы убедиться, что мы здесь имеем дело с парадигмальным поворотом в постсоветской социально-философской мысли – переходом от экономического детерминизма Маркса, усматри- вавшего главную движущую силу истории в изменениях способа произ- водства и классовой борьбе к антропоцентрической концепции. Соглас- но последней, человек и его деятельность не могут выступать в качестве придатка имущественных (производственных) отношений, а являются фундаментальной основой, центральным звеном, субстанцией всего об- щества, главной движущей силой каких бы то ни было социальных изменений. Общество же в целом при таком подходе отнюдь не является однозначно предсказуемым результатом автоматически действующих внеисторических надличностных, надиндивидуальных сил, а представ- ляет собой исключительно человеческий продукт 1.
Кажется, круг замкнулся: опять найдена «исходная клеточка», «пер- вокирпичик », «перводвигатель » исторического процесса – человек и его действие . Решает ли это все , вновь возникающие после распада Советского Союза и краха марксистско-ленинской идеологии, пробле- мы нашего обществознания?
Действительно, тезис о человеке и его деятельности как главной пружине социальной динамики имеет глубокий смысл : он помогает нашему обществоведению вырваться из плена застаревших догм и пред- ставлений. Он расширяет проблемное поле, горизонт нашего видения социальной реальности. В целом, он бесспорен, а тот пафос, с кото- рым он выдвигается и обосновывается своими сторонниками, будора- жит мысль .
Тем не менее его не следует абсолютизировать и видеть в нем универсальную отмычку ко всему и вся. В своей действительности он является лишь необходимой логической предпосылкой для правиль - ной постановки вопроса о движущих силах исторического процесса . По существу, этот тезис выступает не только абстракцией предельно высокого уровня, направленной на изучение разнородных форм обще- ственной жизни, но и не является новым. Оставляя в стороне класси- ческую социологию, многие представители которой именно в социаль- ном действии усматривали логическое начало в исследовании динами- ки социальных процессов, заметим, что сегодня в западной социологи- ческой мысли теория социального действия стала центральной пробле- мой социологического теоретизирования. В подтверждение сказанно- му достаточно назвать современные концепции деятельности таких ис- следователей, как У.Бакли (концепция морфогенеза), А.Этциони (кон- цепция активного общества), Э.Гидденс (теория структурации), Т.Бернс и др . ( теория систем правил ), М . Арчер ( концепция аналитического дуализма) и др. [25, c. 245–253].
Кроме того (и это главное), тезис о том, что причиной всех соци- альных трансформаций являются человек и его деятельность , не из- бавляет нас от необходимости проникновения в глубины социального бытия , исследования сущностных связей и отношений , переплетен - ных , как правило , с несущественными и случайными процессами и событиями, диалектики взаимосвязей факторов субъективного и объек- тивного порядка, многообразных ограничителей свободы социальных действий людей и т.д.
Проблема выявления и структурирования факторов социальной эволюции. В целом, в интегральном процессе развития, так сказать, в общеисторическом плане, в течение длительного, охватывающего боль- шие исторические эпохи (мегаэпохи) времени, жизнь социума действи- тельно, так или иначе, определяется всей совокупностью факторов. И в этом смысле, безусловно, правы те авторы, которые подчеркивают, что «весь опыт ХХ столетия отверг монофакторный подход и еще раз убедительно показал, что на формирование той или иной обществен- ной структуры и уклада жизни оказывают влияние много факторов : это прогресс науки и техники, состояние экономических отношений, устройство политической системы, вид идеологии, уровень духовной культуры , национальный характер , международная среда или суще - ствующий миропорядок » [29, c. 1 6], что « развитие общества во все эпохи и при всех обстоятельствах в конечном счете определяется спо- собом жизнедеятельности , производством материальных благ, типом культуры, состоянием сознания и самосознания, историческими реше- ниями человека, наконец, типом общественных отношений и взаимо- отношений, которые предопределяют групповые структуры общества» [30, c. 10–11]. Однако , не соглашаясь с монофакторным подходом к объяснению социальных изменений , имевшим до недавнего времени широкое распространение в советской обществоведческой литературе, и в целом солидаризуясь с теми исследователями, которые исходят из принципа многовекторности в интерпретации источников и движущих сил в развитии общества , мы тем не менее считаем принципиально важным обратить внимание на следующее обстоятельство. В конкрет- ный период человеческой истории, в определенных пространственно (географических) – временных координатах жизнедеятельности тех или иных обществ роль и значение различных факторов (детерминант) от- нюдь не равноценны и не одинаковы. Практически в каждый период исторического движения на авансцену жизнедеятельности общества выдвигается какой-либо один (или несколько) факторов, которые на- чинают доминировать над остальными, задавать направленность раз- вития всему обществу в целом ( как это было , например , в период средневековья с религиозным фактором). Самоорганизация обществен- ной системы в каждый конкретный период своей истории имеет некую основу, стержень, вокруг которого начинают группироваться, «завязы- ваться» все другие элементы данной системы. То есть, выявляется не- кая системообразующая идея (понятие), формируется определенное поле притяжения, которое в синергетике обозначается как аттрактор (от ан- глийского to attract – притяжение). Поиск и описание таких аттракто- ров – важнейшая исследовательская задача.

При такой постановке вопроса никак нельзя уклониться от необ- ходимости определенного структурирования факторов социальной эво- люции, объединения их в те или иные группы и блоки, установления между ними координационных и иерархических зависимостей и, в це- лом, рассмотрения их типологических особенностей.
Когда речь идет о движущих силах социально-исторического про- цесса, то сразу же встает вопрос о характере соотношения между теми факторами , которые действуют изнутри и теми факторами , которые действуют извне, т.е. о характере соотношения между эндогенными и экзогенными факторами социальной эволюции. Эндогенные (внутрен- ние) причины коренятся внутри самого социального процесса, раскры- вают потенциальные возможности , свойства и тенденции , заключен - ные в самом этом процессе, имманентны ему, вытекают из самой при- роды социального . Экзогенные (внешние ) причины действуют извне на процесс развития общества. Социальному организму, для того что- бы сохранить свой «гомеостаз», необходимо не только постоянно реа- гировать на импульсы , исходящие из внешней среды , но и соответ - ствующим образом к ним адаптироваться, т.е. функционировать в ре- жиме « вызова – ответа ».
Следует отметить, однако, что различение эндогенных и экзоген- ных факторов, проведение демаркационной линии между тем, что от- носится к внутренней , а что к внешней стороне социальной сферы , сопряжено с немалыми трудностями. Например, природные катастро- фы, экологические бедствия, различные эпидемии вирусной природы, изменяющие поведение и привычный образ жизни людей, должны рас- сматриваться как исключительно экзогенные, внешние по отношению к социальной жизни факторы . Ведь изменение образа жизни людей , моделей их поведения является ни чем иным как ответной реакцией на усилившееся давление внешней среды. Однако по своему происхожде- нию все эти неблагоприятные воздействия среды могут быть продук- том человеческой деятельности, неспособности людей просчитать все последствия своего преобразующего вмешательства в окружающий мир. При таком ракурсе анализа и шкале оценки экологические бедствия и катаклизмы, повлекшие трансформацию поведения людей и их образа жизни , должны уже квалифицироваться как эндогенные процессы , непреднамеренно вызванные стихийно-спонтанной деятельностью лю- дей . Поэтому можно согласиться с Р . Будоном , что целый ряд соци - альных процессов вполне правомерно называть « эндогенно - экзоген - ными » [3 1 , c. 224]. Разворачиваясь во времени , эти процессы могут привести к результатам, которые влияют не только на характер систе- мы, внутри которой они протекают, но и на внешнюю среду. И наобо- рот: внешние факторы с течением времени могут превратиться во внут- ренние. Сказанное , таким образом, дает основания говорить о суще- ствовании наряду с эндогенными и экзогенными, эндогенно-экзоген- ных или (в зависимости от удельного веса и значения) экзогенно-эн- догенных факторов.
Причины, которые запускают механизм общественного развития в действие и определяют его специфические черты , направленность и характер , многообразны и выступают в сложном и противоречивом взаимодействии друг с другом. Поэтому мы не ошибемся, если, поми- мо внутренних и внешних факторов общественного развития , будем говорить о причинах порождающих и обусловливающих , постоянно действующих и переменных, всеобщих и частных и т.п.
Для большей ясности отметим, что к внешним факторам обычно относят природные факторы развития общества, которые выступают и как постоянные (климат, почва, ландшафт и т.д.), и как переменные (эпидемии, наводнения, землетрясения, географические открытия, на- шествия вредителей и т.д.). К внешним факторам следует отнести и соседей, окружающую социальную среду, характер контактов, комму- никации данного общества с другими обществами. Контакты могут быть весьма разнообразными: столкновения, войны, заимствования, торгов- ля, смешение и разделение народов, обычаев, религии и т.д. Соседство может порождать различные формы соперничества и взаимодействия. Например , успех и активность одного из соседей – хороший стимул для созидательной деятельности других. Наряду с постоянными кон- тактами близко расположенных народов могут иметь место и неожи- данные (спорадические ) контакты – переселение народов, набеги не- известно откуда взявшихся кочевников и т.д. В результате изменения социальной среды одни общества гибли, другие возвеличивались, одни народы растворялись в других, ассимилировались другими, одни уч- реждения, социальные институты, обычаи и верования канули в Лету, другие, напротив, укреплялись и возвышались и т.д.
Переменные факторы общественного развития могут быть очень силь- ными, порой судьбоносными для того или иного народа (вспомним, как повлияли географические открытия европейцев на судьбу аборигенов Америки, Азии и Австралии, а также на судьбу самой Европы).
В эпоху же глобализации, которую сейчас переживает человече- ство, в принципе невозможно прогнозировать развитие той или иной страны без учета влияния мировой экономической , политической и информационной среды. Ибо именно она устанавливает развитию об- щества внешние, не зависимые от него, требования и ограничения и создает тот «коридор возможностей», в которых это общество и будет действовать.
Важнейшим и постоянно действующим фактором социальной ди- намики является демографический фактор – количество населения , его плотность, рост и убыль. Данный фактор, в зависимости от точки отсчета и расстановки акцентов, можно отнести как к внутренним, так и к внешним причинам социальной эволюции. Внешним, чисто биоло- гическим фактором движения социума его можно считать только в том случае, если интерпретировать движущие силы общества, исходя ис- ключительно из специфики социального, собственно социального, со- циальное объяснять только через социальное. Если рассматривать жизнедеятельность общества как результат единства и переплетения соци- альных, природных и биологических начал, то демографический фак- тор общественных трансформаций вполне можно квалифицировать и как внутренний фактор.
В принципе, демографические процессы в обществе зависят как от природных и биологических факторов, так и находятся под влиянием экономической, политической и духовной (в частности, религиозной) сфер жизнедеятельности общества. В связи с этим С.В.Соколов назы- вает демографическую составляющую общественной жизни демосоци- альной сферой [32, c. 111]. Демосоциальной, согласно ему, она явля- ется потому, что включает в себя наряду с чисто демографическими (численность, рост, смертность и т.п. населения) и социальные харак- теристики и процессы (семья, поселения, этносы, классы и т.д.). Де- мосоциальная сфера, таким образом, не только выступает природной предпосылкой образования общества , но и сама является преобразо - ванной общественным строем данного общества. В действительности, внешние и внутренние факторы социальных процессов настолько, как уже отмечалось, тесно взаимосвязаны, что их разделение зачастую но- сит условный характер.
Следующий постоянно действующий фактор общественного раз- вития – рост человеческих потребностей . В марксистской филосо - фии этот фактор получил название « закона возвышения потребнос - тей». Согласно этому закону потребности людей находятся в перма- нентном изменении – качественном (появлении новых потребностей) и количественном (рост населения, требующий увеличения производ- ства потребительских благ). Очевидно, что данный фактор тесно свя- зан не только с демографическими процессами в обществе (увеличени- ем плотности населения на определенной территории, например), но и с экономическими, политическими и духовными процессами. Это осо- бенно важно иметь ввиду того , что человек единственное , пожалуй , существо, не имеющее верхней границы своих потребностей. Потреб- ности людей и их реальное удовлетворение зависят и от количества населения, и от уровня развития экономики, и от положения индиви- дов, занимаемого ими в социальной иерархии. Они также существенно зависят от характера общественного строя, цивилизационных особен- ностей, менталитета, духовного склада и т.п. того или иного общества.
Ряд авторов, однако, подвергают критике марксову формулиров- ку ( название ) данного фактора – « закон возвышения потребностей ». Так, С.В.Соколов подчеркивает , что имеет смысл говорить «не о за- коне возвышения потребностей, а о законе развития потребностей и потребления » [32, c. 1 2 1 ]. Это уточнение следует сделать потому , считает он, что с развитием общества происходит не только возвыше- ние ( прогресс ) потребностей , но и их снижение ( деградация ). Одни потребности обновляются и растут – другие, наоборот, не удовлетво- ряются и количественно уменьшаются. Например, потребность в эко- логически чистых продуктах удовлетворяется все хуже и хуже из-за загрязнения окружающей среды. То же можно сказать и о потребнос- тях в общении с живой природой, восприятии ее красоты, в тишине, в самостоятельной предметно-чувственной деятельности («своими ру- ками»), обострившихся в наш техногенный век до предела. Заметим, что реально сужающаяся возможность удовлетворения этих потреб - ностей оборачивается потерей здоровья , психологическими стресса - ми , различными формами « бегства от жизни » ( наркомания , пьян - ство , мистика и т . д .).
Другой автор, А.В.Коротаев, подвергает сомнению корректность формулировки «возвышения потребностей» исходя, прежде всего, из того, что слова «возвышение» (как и все однокоренные с ним слова – «выше», «высокий» и т.п.) неизбежно несут в себе некоторую «пози- тивную» оценивающую окраску. Вследствие этого «закон возвышения потребностей» практически всегда квалифицируется как процесс бес- конечного «улучшения», как движение исключительно по восходящей линии, как благо и движущая сила прогресса, а не просто как фактор социальной эволюции, содержащей на любой из развилок своих дорог и возможность нисходящих линий движения . Поэтому Коротаев , на наш взгляд, вполне резонно предлагает заменить формулировку «за- кон возвышения потребностей » на оценочно нейтральную формули - ровку – «механизм развертывания потребностей » [33, c. 32]. «Меха - низм развертывания потребностей», подчеркивает исследователь , да- леко не всегда действует в сторону их возвышения, какие бы при этом мы ни использовали критерии «высоты – низости ». Эту свою мысль он иллюстрирует следующим образом: «Например, индивид с садистс- кими наклонностями , подвергнув оказавшуюся в его власти жертву
«простому» избиению, начинает испытывать потребность применять и более изощренные пытки. Очевидно, что в этом случае мы будем иметь дело со все тем же « механизмом развертывания потребностей », но вряд ли какой-нибудь исследователь (и не только исследователь) ре- шится назвать потребность загнать иголки под ногти своего ближнего более высокой, чем желание просто его избить» [33, c. 33].
Стало быть, в результате действия данного механизма могут «раз- вертываться» и «добрые», и «злые», и этически нейтральные потреб- ности. В практике жизни этот «механизм» оказывается одновременно фактором как «прогресса», так и «регресса». Более того, в современ- ных условиях «механизм развертывания потребностей» начинает выс- тупать как источник повышенной опасности и риска в существовании человеческой цивилизации. Паразитарное потребительство как фено- мен современного «общества потребления» направляет траекторию раз- вития цивилизации в русло , противоположное актуальным задачам свободного гармонического развития Человека в диалоге с Природой, коэволюции общества и его природной среды. Паразитарное потреби- тельство вместе с милитаризмом, «виртуальной экономикой», финан- совыми спекуляциями и массовой культурой становится сегодня при- чиной роста и углубления глобальных проблем и конфликтов.

А теперь обратимся к рассмотрению того фактора социокультур- ной эволюции, который довольно полно раскрыт в марксистской тео- рии классовой борьбы и в современной конфликтологии – фактору конфликта интересов 1 .
Поскольку этот фактор к настоящему времени хорошо изучен, мы не будем подробно остановиться на его анализе. Отметим лишь пунк- тиром некоторые его проблемные моменты и специфику.
Конфликт интересов с доисторических времен сопровождает чело- веческое общество. Он имеет место уже в развитых сообществах жи- вотных. Причем здесь данный конфликт связан не только с «матери- альными » ( желудочными , организменными ) потребностями , но и со стремлением отдельных особей достичь определенного ранга и места в сложившейся системе доминирования и стадной иерархии . Повыше - ние ранга одной особи и понижение ранга другой обычно достигается через напряженную борьбу. В человеческом обществе конфликт инте- ресов приобретает весьма сложный характер и разнообразные формы. Особенно значимым данный фактор становится в постпервобытных обществах.
Социальная дифференциация , возникновение различных групп , слоев, каст, сословий, классов, неизбежно вела к неравномерному удов- летворению потребностей людей. Это обстоятельство, наряду с тенден- цией постепенного развертывания (возрастания) человеческих потреб- ностей вообще, обычно оборачивалось острым общественным противо- речием между потребностями людей и реальным потреблением, с од- ной стороны , и между потребностями и потреблением разных соци - альных общностей – с другой стороны. Данное противоречие находи- ло свое выражение в социальной напряженности между различными общественными группами и классами , проявляющейся в перманент - ных конфликтах между богатыми и бедными, в чувствах зависти, не- нависти, агрессивности и т.п. со стороны обделенных общественными благами слоев и высокомерием, презрением, опасениями и т.п. со сто- роны групп и классов, монополизировавших в своих руках обществен- ное богатство. На поверхности получившее в обществе развитие соци- альное неравенство, конфликт интересов выливались в мощные соци- альные движения, всякого рода реформы, в различные типы револю- ций и гражданских войн, изменяющие характер общественных отноше- ний и приводящие к тем или иным сдвигам в развитии общества.
Вместе с тем следует отметить, что некоторые авторы высказыва- ют сомнения в правильности рассмотрения в качестве существенной движущей силы истории именно социальный конфликт , само реаль - ное столкновение двух борющихся сил, одна из которых пытается из- менить существующее положение вещей , а другая – его сохранить .
«Действительно, если в подобной ситуации вторая сторона по тем или иным причинам не окажет сопротивления и первая сторона изменит положение вещей в свою пользу без всякого реального социального конфликта, значимый эволюционный сдвиг произойдет только скорее. В случае же, если сопротивление будет оказано и реальный социальный конфликт все-таки произойдет, вторая сторона вполне может выйти из него победителем и добиться сохранения статус-кво, и значительного социально-эволюционного сдвига в таком случае может и не произой- ти, либо такой сдвиг будет заметно менее значительным, чем, если бы подобное сопротивление не было оказано» [33, c. 31–32].
Получается весьма интересная вещь: реальные социальные конф- ликты нередко выступают как сила, скорее сдерживающая, чем движу- щая социокультурную эволюцию.
Исходя из этого , А . В . Коротаев , например , считает , что войны , идеологии, массовые социальные движения, революции не могут рас- сматриваться в качестве «первичных», «базовых» факторов обществен- ного развития, ибо они являются порождением иных, более глубоких движущих сил [33, c. 12–13, 32]. Согласно ему, в качестве фундамен- тальной движущей силы корректнее , видимо , рассматривать именно конфликты интересов, а не продуцируемые ими реальные социальные конфликты. Последние могут выступать лишь в качестве «вторичной» движущей силы каких-либо социальных сдвигов. А то, что традицион- но часто говорится и пишется о социальных конфликтах (революциях, гражданских войнах и т . п .) как основной фундаментальной причине социальных сдвигов, связано лишь с тем, что социальные конфликты действительно сопровождают все более-менее значительные эволюци- онные сдвиги в сложных дифференцированных обществах . Однако социальные конфликты, хотя и сопровождают различные обществен- ные трансформации , но не порождают их , не являются их исходной причиной .
Хотя если даже и согласиться с тем, что такие факторы социаль- ной эволюции , как идеологии , социальные движения , войны и рево - люции и являются вторичными, производными от других, более глу- боких причин , мы тем не менее без изучения и осмысления данных факторов мало что поймем в динамике социальных процессов.
Далее следует выделить такую группу или блок факторов социаль- ной эволюции , которые обобщенно можно определить как духовные факторы. Духовно-ценностная сфера общества – мораль, религия, ис- кусство , политика , а также наука (« исследовательская активность ») выступают в качестве важнейших детерминант социальной динамики, различных общественных трансформаций и эволюционных сдвигов . Однако анализ всего этого массива факторов и в первую очередь того, что традиционно относят к «субъективному фактору истории», – от- дельная тема.
В заключение подчеркнем еще раз, что сравнительная значимость различных факторов социальной эволюции носит изменчивый харак- тер в разные исторические эпохи. Поэтому не имеет смысла пытаться устанавливать какую - то жесткую иерархию источников и движущих сил общественного развития , давать их раз навсегда неизбежную и определенную ранжировку. Предпочтительным в данном случае явля- ется мягкое ранжирование и группировка всех выявленных и изучен- ных к настоящему времени факторов социокультурной эволюции с уче- том того, что их сравнительная значимость будет существенно варьи- ровать во времени и пространстве.
Далее, нам представляется, что, несмотря на все многообразие фак- торов, так или иначе детерминирующих социально-исторический про- цесс, в целом движущие силы развития общества можно свести к трем группам , к трем сферам реальности , к трем « мирам », не сводимым друг к другу. Во-первых, это природные факторы развития общества. К ним относятся прежде всего биологические , географо-климатичес - кие, демографические основы жизнедеятельности общества, весь мир природы и вещей, подчиненных физико-химическим законам и объек- тивно предзаданных человеку. Во-вторых, это технико-экономические факторы общественного развития, мир общественного бытия людей, вещей и предметов, возникших в результате человеческой деятельнос- ти, прежде всего труда. Это все то, что сегодня многие исследователи относят к «экономическому» «технологическому» детерминизмам, ко- торые , как нам представляется , несмотря на имевшие в свое время место жаркие дискуссии между их сторонниками, можно, по большо- му счету, рассматривать как комплиментарные и когерентные. В-треть- их, это все то, что обычно относят к духовным факторам обществен- ного развития – идеи, ценности, человеческая субъективность , кото- рые относительно независимы от мира объективных процессов и обла- дают высокой степенью свободы.
Известно, что исследования, посвященные анализу экономическо- го и технологического факторов общественного развития , получили чрезвычайно широкое распространение в обществоведческой литерату- ре ХХ века. Экономический детерминизм весьма глубоко укоренился и стал абсолютно доминирующим в обществознании Советского Со- юза, а технологический детерминизм нашел свое сверх всякой меры интенсивное воплощение во многих исследованиях западноевропейс - ких и североамериканских социологов , экономистов и футурологов . Поэтому нет необходимости останавливаться на позитивно-содержа - тельном анализе роли и места технико-экономических факторов соци- альных изменений. Напротив, на наш взгляд, задачи заключаются здесь в критическом переосмыслении устоявшихся взглядов и подходов. В частности, несмотря на довольно массированные попытки в постсовет- ской литературе теоретически развенчать все постулаты и догмы «эко- номического детерминизма» как в его классически марксистской, так и вульгаризированной форме, показать несостоятельность положения о первичности экономики по отношению к другим формам социальной жизни и обусловленности экономическим устройством всей обществен- ной инфраструктуры, присущее социально-экономической мысли в це- лом , начиная от классической политэкономии ( А . Смит ) и кончая « Чикагской школой », экономизм тем не менее реально , в практике повседневной жизни, в сфере общественных отношений не только не преодолен, но становится господствующим и всепроникающим . Эко- номический детерминизм в настоящее время чаще всего выступает в форме фетишизма прибыли и денег, количественный рост которых рас- сматривается как движущая сила всего общества и культуры. Мы се- годня, оказавшись в зоне сильного воздействия евро-американской тех- ногенно -потребительской цивилизации , сверх всякой меры экономи - зировали наше отношение к жизни, впали в болезнь экономизма и в
«религию прогресса», стали все или почти все, включая человеческое тело, дух и душу, рассматривать через призму коммерческого интереса, забыв при этом, что экономика – всего лишь часть общественной жиз- ни. Болезнь экономизма – господство экономики в обществе – поро- дила небывало примитивный тип человека – Homo economicus, для которого только деньги стали мерой, мотивацией жизненных ориента- ций и поступков . В результате прогрессом объявляется все то , что помогает делать деньги. С такой же меркой стали относиться к науке и культуре .
Постулаты технологического детерминизма также нуждаются в се- рьезной критике и развенчании . Это стало особенно заметно в наше время, когда ощущение приближения экологического коллапса стало чуть ли не всеобщим, когда формирующееся постиндустриальное, ин- формационно-техническое общество в Западной Европе и США не толь- ко не разрешает основных противоречий, присущих предшествующим стадиям развития, но и порождает новые, неизвестные ранее вызовы природе и человеческой культуре.
Что же тогда считать теперь «прогрессом»? И является ли господ- ствующее сегодня теория прогресса на самом деле прогрессивной? По- хоже, сейчас самое время остановиться на анализе этих вопросов. Сама логика предшествующего изложения материала подвела нас к этой теме.