Наиважнейшим импульсом для построения современной европей- ской, а также восточнославянской цивилизаций явилась христианская религия. Причем, судя по тем неодинаковым результатам, которые были получены в рамках названных цивилизаций в ходе взаимодействия с одной и той же религиозной доктриной, можно утверждать, что воз- действие религии на культуру того или иного народа отнюдь не меха- ническое. Оно представляет собой творческий сплав идей, установок, принципов той культуры, в лоне которой оказывается религия, и соб- ственно религиозных воззрений.
Так, многие исследователи полагают, что еще на заре своего ста- новления христианское вероучение испытывало влияние культуры тех народов, с которыми оно соприкасалось, оттачивая одни формы своего проявления и лишь косвенно развивая другие. К примеру, российский ученый Ю.Ю.Булычев отмечает, что различия римско-латинской и гре- ко - византийской ветви христианства имеют самые глубокие основа - ния . Если « латинский культурный тип был проникнут рассудочнос - тью, преимущественно тяготел к освоению не высших философских проблем и конечных вопросов человеческого существования, а к реше- нию земных, общественно-политических задач» [9, c. 36], то, естествен- но, что «не созерцание платоновских идей, не практика духовного уст- ремления за границы мыслимого, но формальная логика, право, юриди- ческий взгляд на мир, способные служить организации социальной жиз- ни, получили большее развитие в римской цивилизации» [9, c. 36].
Традиции античной культуры, «утверждающей самодеятельность человека », его практицизм и рационализм были и остались основой западной культуры», – утверждает современный российский исследо- ватель А.Амплеева [10, c. 9].
Формально-логический склад латинского ума, значительно отли- чающий его от восприимчивого к воздействию восточной созерцатель- ной мистики греческого ума, наложенный на конкретные исторические обстоятельства ( перенос столицы в Константинополь , крах государ - ственности, нашествие «варваров»), способствовал тому, чтобы вслед за психологическим барьером между этими двумя типами мироотноше- ния возникли барьеры конфессиональные , социальные, культурные.
Как показала история, века становления христианства оказали не- изгладимое влияние на религиозность Запада. Здесь можно даже гово- рить о своего рода духовном импринтинге – мощном запечатлении пер-
вого опыта построения отношений между христианской религией и
миром. Суть его можно обозначить так: христианство – в первую оче-
редь, не возвышающая к Небесному Царству религия, а помогающая решать земные проблемы идеология. После крушения Западной импе-
рии в ситуации окружения варварскими народами , беспощадно рас -



правлявшимися с христианами по всякому малейшему поводу и без него, терзаемая Римская церковь была вынуждена уделять значитель- ное внимание вопросам элементарного выживания. Вот как описывает эту эпоху русский медиевист М.С.Корелин: «Готские цари, чтобы удер- жать в повиновении столицу, брали многочисленных заложников; но население тянуло к православной Византии, и заложники гибли. Так, один раз были избиты все сенаторы, в другой – готы казнили 300 мо- лодых людей из самых знатных фамилий . Тем не менее , Рим , то по охоте, то по неволе, предавался византийцам, которые бывали не раз вынуждены возвращать его готам. Начинались новые невероятные реп- рессалии . Тотила, например , избил значительную часть населения , а остальных жителей вывел из города и разместил по тюрьмам в Кампа- нии, так что в мировой столице 40 дней бродили одни только волки. К бедствиям войны присоединились ужасы голода и чумы, которые тяну- лись и после падения Остготского королевства. Византийское прави- тельство с презрением относилось к воссоединенной Италии; солдаты хозяйничали в ней как во вновь покоренной стране; чиновники во вре- мя голода искусственно повышали цены на награбленные съестные при- пасы. Италия переживала неописуемые страдания, которые в короткое время отняли у нее треть населения. Тем не менее, ей предстояли еще новые бедствия: 13 лет спустя после падения Остготского королевства в Италии появились лангобарды. Это были самые дикие из всех варва- ров. Одна их наружность внушала ужас. Обритая сзади голова, спереди длинные космы волос, соединяющиеся с бородой и падающие на щеки, окрашенные в зеленый цвет, приводили в трепет запуганное население. Данному виду соответствовали и нравы. Вожди лангобардов были сви- репые ариане, а многие из воинов оставались еще язычниками; право- славное население Италии было одинаково ненавистно и тем и другим. Ариане разграбляли церкви, вырезали священников, и в особенности монахов, и загоняли в леса верующих; язычники в одном месте убили
40 крестьян за то, что они отказались вкусить идоложертвенного мяса, в другом зарезали 400 пленных, которые не хотели поклоняться голове жертвенной козы. Христианские поля опустошались без всякой поща- ды; не успевшие оправиться города подвергались новым и более ужас- ным опустошениям, и в Италии твердо упрочивается верование, что с концом столетия наступит и кончина мира, потому что все бедствия, которые, по Евангелию, должны предшествовать этому событию, каза- лось, уже осуществились» [11, c. 18–19].
Таким образом, экономические вопросы, задачи восстановления и организации городской жизни, забота о существовании и деятельности монастырей, подготовка священнослужителей в столь непростых истори- ческих условиях, дела политические занимали западных епископов и свя- щенников намного больше, чем богословско-догматические проблемы.
Надо сказать , что Запад так никогда и не преодолел эту логику взаимодействия. Более того, все сильнее развивал именно земную его составляющую, постепенно превратив религию в политический инсти-



тут со всеми вытекающими отсюда последствиями: борьбой за власть, экономическое могущество, культурное превосходство и т.д. Так, цер- ковному расколу 1054 года предшествовали такие события, как провозг- лашение папой римским Николаем I во второй половине IX века докт- рины вселенской власти Римской Церкви, а также появление требова- ний папы Льва IX о возвращения земель Южной Италии, указанных в сфальсифицированном латинянами документе «Константинов дар» 1.
Будучи традицией духовной , призванной ориентироваться не на материальные , а на сверхматериальные ценности , римско - латинская церковь очень уж серьезно стала включать в сферу и принципы своей деятельности практики, позаимствованные из мира вещественного. Это и названная рассудочность, и практицизм, стремление к политическо- му господству, сопряженному с господством материальным, и т.д. Та- ким образом , духовные импульсы , исходящие от римско - латинской ветви христианства , легитимировали подобные практики мирооотно- шения, способствуя все большему «заземлению» не только окормляе- мого ею общества, но и собственно самой религии. В итоге эта обмир- щенность поставила под вопрос существование самой церкви. Ибо ут- вердившийся с ее благословения дух практицизма, выгоды и т.д., по- лучивший еще большее развитие в протестантизме 2, стал вполне обо- снованно вытеснять саму религию, воспринимая ее как обузу, как сдер- живающий фактор для своего безграничного развития и тотального господства. Христианская традиция на Западе потерпела поражение на современном этапе развития общества без единого выстрела и прямого физического насилия (примером чему могут служить пустующие куль- товые здания, за ненадобностью продаваемые под абсолютно земные нужды : кафе , клубы и т . д .). И это поражение было заложено уже в самой римско-латинской интерпретации христианской религиозной тра- диции, принявшей активное участие в материальном строительстве об- щественного развития . В этих нескончаемых тяжбах Рим даже и не заметил, когда в борьбе за блага мира стал воевать с Христом.
Мирочувствие современного западного человека хорошо проиллю- стрировал российский физик-теоретик, неоднократно бывавший на За- паде в ходе своей научной деятельности, Ю.А.Симонов: «Вот в США на ежегодной конференции американского физического общества на большом приеме нобелевский лауреат при общем одобрении зала изде- вается над Папой Римским и строгими нормами морали . Во многих городах трудно купить рождественские открытки – только «season greetings», сезонные поздравления. Имя Христа кому-то мешает?


1 «Константинов дар» – подложная грамота, сочиненная папой Стефаном II (VIII в.) или его приближенными, которая гласила, что император Константин дарует римско- му епископу власть, равную своей, отдает ему Рим, города Италии и все западные страны, а сам удаляется на покой, в Константинополь» [9, c. 49].
2 В протестантизме, как известно, уже не «чистота сердца», не «нищета духа» и
подобные свойства души являются признаками Богоугодности, но материальное благопо-
лучие и высокий социальный статус.



На американском ТВ, особенно на каналах АВС и СВS, практичес- ки каждый день передачи с нападками на церковь. Например, несколько монахинь из Калифорнии стали добровольно испытывать новую вакци- ну против СПИДа, и по этому поводу телеведущий буквально устроил разнос католическому священнику за то, что якобы церковь таким обра- зом рекламирует христианство. Один либерал в разговоре со мной кате- горически заявил: «Мы уже победили, и христианство не вписывается в нашу картину мира». В телепрограмме американской компании СВS во время очередного шоу молодой ведущий сравнивал распятого Христа с балериной. И этого ему показалось мало, и он вновь и вновь пародиро- вал распятие. Христа хотят сделать земным, жалким, а главное – смеш- ным. Ведь смешным богам не покланяются, правда?
Это уже что-то новое. Раньше в основном критиковали церковь,
теперь сосредоточились на самом Господе Боге» [12, c. 141].
Совершенно по-другому состоялась встреча христианства с Вос- точной Римской империей, а в последующем с унаследовавшим тради- ции Византии восточнославянским этносом. Сегодня совершенно чет- ко можно утверждать, что выбор веры не был случаем или произволом князя Владимира . Христианство греко - византийского образца было хорошо воспринято славянскими народами потому, что оно легло на благоприятную почву . Славяне были готовы понять христианство и принять его.
Эта благоприятная почва – склад души славянских народов. Убе- дительные примеры этого мы можем найти, например, в трудах рус- ского дворянина, преподавателя, автора научно-образовательных книг и учебных пособий Егора Ивановича Классена.
Его труд «Новые материалы для древнейшей истории славян во- обще и славяно-руссов до Рождества Христова» стал историческим открытием в Х I Х веке , буквально перевернувшим привычные пред - ставления о славянах как об отсталых, малоразвитых народах и про- славил наших предков.
Так , он пишет , что « славяно - руссы , как народ , ранее римлян и греков образованный , оставил по себе во всех частях старого света множество памятников, свидетельствующих об их там пребывании и о древнейшей их письменности, искусствах и просвещении. Памятники пребудут навсегда неоспоримыми доказательствами: они говорят нам о действиях наших предков на языке, нам родном, составляющем прото- тип всех славянских наречий, сливающихся в нем, как в общем своем источнике» [13, c. 19].
Егор Классен приводит самую убедительную сравнительную ха- рактеристику: по принципу присвоения имен лицам, вождям, князьям, поскольку как раз в имени заключаются все главные нравственные и культурные черты характера народа.
«Рассмотрим несколько собственных имен славянских, принадлежа- щих лицам, городам и разным урочищам: в составление их входит слава как общее основание, вокруг которого вертятся все действия народа.



Брети -слав , Боле -слав , Богу -слав , Влади -слав , Все -слав , Венце - слав , Вече -слав , Врати -слав , Греми -слав , Добро -слав (это был князь Сербский), Аюбо-слав, Мсти-слав, Мече-слав, Миро-слав, Прими-слав, Рос -ти-слав , Свято -слав , Уни -слав , Яро -слав , Пре -слава , Пе -рея - славль , За-славль ...
Но дабы сильнее подтвердить, что в славянских именах заключал- ся не только глубокий смысл, но и характеристика народа образован- ного, приведем имена, свдетельствующие, например, о гостеприимстве славян .
Буди-гость, Целы-гость, Добро-гость, Радо-гость, Аюбо-гость...
- о миролюбии славян : Буди -мир , Брани -мир , Дра -го -мир , Paд o-
мир, Рати-мир, Звони-мир, Аюби-мир, Миро-вей, Яро-мир...
- о душевных качествах: Добро-влад, Духо-влад, Душе-влад, Само-
влад , Аюбо -мысл , Все -влад , Ра -до -влад , Радо -мысл , Мило-дух (князь
Сербов ), Влад -дух , Все -мил...
- о геройстве и властолюбии : Чести - мир , Влади - мир , Мой - мир ,
Власти -мир, Кази-мир, Хоти -мир...
Спросим : у какого еще народа , кроме греков , есть имена Вера ,
Надежда, Любовь или Осмомысл (мыслящий за восьмерых), Всемысл,
Премысл (перемыслящий все ), свидетельствующие , что славяне глу- боко рассуждали о всех изгибах души и сердца, что были гостеприим- ны и миролюбивы, храбры и отважны, чтили душевные достоинства, преданы были вере. Все это ясно видно из имен славянских, дышащих
высокою, разумной жизнью» [13, c. 19–20].
Как отмечает Е.И.Классен, признания о достоинстве славян мож- но найти и у представителей высокоразвитой греческой культуры. В подтверждение он ссылается на высказывания Геродота о том, что сла- вяне – достойнейшие люди, каких он только когда-либо знал; на ут- верждения другого историка – Прокопия, отмечавшего, что славяне не
злы и не хитры , но откровенны и добродушны . Даже враги славян
Маврикий и Гельмольд утверждают, подчеркивает исследователь, что славяне к чужим пленникам и странникам были благонамеренны , за- ботливы и всегда их провожали, тогда как все остальные , а также и римляне и греки, порабощали таковых или убивали.
Далее Егор Иванович подчеркивает, что славяне никогда не заим-
ствовали имен у иностранцев; германцы и скандинавы, напротив, вве-
ли в свой быт множество славянских имен, как, например: Ratwald – Радовлад , Ragnwald – Роговлад или Рогволод , Welemir – Волимир , Zwentibold – Святополк и множество других. Классен был настоящий филолог, прекрасно владевший и древнеевропейскими языками.
Классен показывает, что известные западные имена Карл, Фрид-
рих, Генрих, Гарольд произошли от прозвищ: лысый, толстый, рыже-
бородый, молоток, синезубый, заячьи ноги....
«Что творилось в душе этих народов, каков был их ум, характер, если они считали приличным нарекать себя именами собственными , похожими на низкие прозвища , а многие имена прямо напоминают



хр юканье и мяуканье ?» – так рассуждал и сокрушался наш великий историк [13, c. 21].
В то время как, по мнению современных исследователей, «в осно- ве нравственной системы славян лежали следующие принципы: чест- ность и верность, мужество, воинская доблесть, уважение к традициям и старшим, гостеприимство. Подтверждением этого могут служить при- меры мужества в сражениях при защите родины , предварительное объявление войны , верность долгу и т . д . Не менее убедительными
свидетельствами являются отсутствие смертной казни, кровной мести,
своеобразие быта» [14, c. 53–54].
Советские исследователи духовной культуры древних славян пи- шут о том, что всему древнему миру было известно уважение славян к гостю , потому на Русь без опаски ехали купцы и путешественники . Некоторые из них, особенно арабы, восхищались русским гостеприим-
ством: «Гостям оказывают почет и обращаются хорошо с чужеземцами, которые ищут у них покровительства, да и со всеми, кто часто бывает у них, не позволяя никому из своих обижать или притеснять таких лю- дей. В случае же, если кто из них обидит или притесняет чужеземца, помогают последнему и защищают его» [15, c. 43].
В западной и в либеральной отечественной публицистике много
говорится о русском варварстве и жестокости на фоне европейской ци- вилизованности и добродетельности. Но если сравнить нравственные идеалы и реальную жизнь народов, то возникает другая картина. Так, в русском языческом пантеоне не было специального бога войны, в то время как среди европейских народов в дохристианских религиозных представлениях понятие о воинственном божестве доминировало, а весь эпос выстроен вокруг тем войн и завоеваний. Интересны в этом смысле
сведения, приведенные Виктором Калугиным в статье «Герои русского эпоса». Так, он пишет, что во французской поэме «Песнь о Роланде» повествуется о крестовых походах и кровавых сражениях с иноверцами:
Пусть синагоги жгут, мечети валят.
Берут они и ломы и кувалды,
Бьют идолов, кумиры сокрушают,
Чтоб колдовства и духу не осталось.
Ревнует Карл о вере христианской,
Велит он воду освятить прелатам
И мавров окрестить в купелях наспех,
А если кто на это не согласен,
Тех вешать, жечь и убивать нещадно.
Насильно крещены сто тысяч мавров [16, c. 10].
Все русские войны велись в защиту правой веры. «Тем не менее, – пишет Калугин, – темы религиозной ненависти и религиозной мести в русском народном эпосе попросту нет» [16, c. 13]. Русский человек после победы над иноверцами никогда не стремится насильственно обратить их в свою веру, тем более наспех. В былине «Илья Муромец и Идолище» русский богатырь освобождает Царьград от поганого Идо- лища, но отказывается быть воеводою города и возвращается на роди-



ну. В средневековом европейском эпосе цель крестовых походов – «Кто не убит в бою, тот окрещен», для чего рыцарь готов «вешать, жечь и убивать нещадно». Таким образом, «Основная мысль былин и древне- русских летописных воинских повестей – освобождение , рыцарских хроник – завоевание , крещение иноверцев . Тема религиозной войны полностью отсутствует в русском эпосе, точно так же, как отсутствуют темы религиозной или расовой непримиримости, вражды» [16].
В древнерусской литературе отсутствует и тема обогащения при за- воеваниях, разбоях, в то время как сюжеты на эту тему очень распрост- ранены в западноевропейской литературе. Вот призыв «Песни о Сиде»:
«Нападайте дерзко, грабьте проворно... Грабя врагов, разоряя всю об- ласть» [16]. Борьба за дележ добычи, боязнь оказаться обделенным, не получить свою долю оказываются определяющими во всех подвигах Сида. Герои «Песни о нибелунгах» одержимы поиском зарытого клада – золо- та Рейна. Главный герой древней английской поэмы «Беовульф» поги- бает, «Насытив зренье игрой самоцветов и блеском золота... В обмен на богатства жизнь положил я». Ни одному из героев русского эпоса не приходит в голову жизнь положить в обмен на богатства. Более того, Илья Муромец, не сомневаясь, отвергает путь, где богату быть, но добровольно испытывает дорогу, где убиту быть.
« Нет в русском эпосе и такого традиционного императива , как кровная месть. «Старшая Эдда», «Песнь о нибелунгах», исландские саги, ирландский эпос, сказания о нартах и многие другие национальные эпосы основаны на долге мести за убитого родича , за честь рода . В русском эпосе – не только в эпосе, но и в сказках, легендах, песнях, пословицах , поговорках – долг личной или родовой чести не имеет ничего общего с долгом личной или родовой мести. Понятие мести как таковое вообще отсутствует в русском фольклоре , оно как бы изна - чально не заложено в «генетическом коде» народа» [16, c. 38].
Размышляя далее о причинах восприятия христианства восточнос- лавянскими народами, можно указать на такую черту, как «детскость», свойственную , по мнению современного российского исследователя Л.В.Карасева, нашим народам [17].
Благодаря силе восприимчивости детской натуры, а также системе нравственных ценностей, славянские народы всей душой приняли еван- гельское учение и стали являть собой удивительный образец многих добродетелей для западных народов. Так, известный в XVI веке като- лик Фабер в своем сочинении «О религии московитян» (1525 г.), при всем желании замаскировать добрые проявления православной жизни на Руси, все же говорит: «русские любят подавать нищим милостыню, они их одевают, питают, оказывают гостеприимство – таким образом не скупо, а с радушием и полною щедростию сеют семена покаяния... и прочих подвигов, чтобы потом пожать плоды» (цит. по: [18, c. 46]).
Другой иностранец – немецкий писатель ХVII века Иоанн Гербе- ниус писал: «Не могу изобразить, какое ощутил я восхищение в быт- ность мою в Киеве во время святой недели: все жители города сего с



отверстыми объятиями спешили друг ко другу, как братья, как друзья. Благочестие, искренность и любовь сияли на их лицах. Мы называем русских невеждами, но мы можем только мечтать о добродетелях, ук- рашающих россиян» (цит. по: [18, c. 47]). И надо сказать, что таких вольных или невольных высказываний иностранцев , путешествовав - ших по России достаточно много.
Как отмечает русский ученый ХIХ века профессор А.А.Царевский:
«Благородство и честность старых русских людей видны, впрочем, и из того уже только обстоятельства, что одна фраза, так часто читаемая в старых судных делах и в договорах: «а буде я не сдержу своего слова, да будет мне стыдно» – была вернее и надежнее, чем самые предусмотри- тельные нотариальные расписки нашего времени [18, c. 50].
Целыми веками восточнославянские народы (и в особенности рус- ский народ) пропитывались духом и началом Православного христи- анства . Вера святая стала основным нервом России , душою русской национальности, дыханием жизни русского человека.
Здесь следует обратить внимание на обстоятельства принятия веры. Как убедительно пишет профессор Ю.Булычев: «Географическая отда- ленность от Константинополя и известная обособленность вообще от остального культурного мира создавали особые психологические усло- вия приобщения Руси к христианству. Принятие православной веры в русском сознании приобретало характер свободного духовного выбора, осуществляемого страной в лице князя Владимира, обозревающего и испытующего различные вероисповедания с некоторой дистанции.
История о « завоевании » христианской веры Владимиром , кото - рый свое крещение предварил взятием прежде неприступного гречес- кого Херсонеса и женитьбой на сестре византийских императоров, го- ворит об исключительной силе самостоятельности в акте религиоз- ного приобщения Руси к Византии» [9, c. 25]. И здесь мы можем гово- рить об историческом чутье и жизнеспособности славянских народов.
Как далее отмечает Ю .Ю .Булычев : «Если бы Русь , находящаяся на стыке разных религий и цивилизаций, всенародно не утвердилась в Православии, она оказалась бы неизбежно разорвана между разными вероисповеданиями и не состоялась как великая держава» [9, c. 45].
Начиная свою историю в стране , не защищенной природою , от - крытой с востока, юга и запада, легко доступной вражеским нападени- ям, русский народ, по верной мысли русского историка С.М.Соловье- ва, восполнил отсутствие ясных физических границ своей страны твер- дыми духовными границами, в которых стал развивать свою культур- ную жизнедеятельность.
Здесь уместно несколько отвлечься и привести слова современно- го российского исследователя И.Л.Солоневича : «Такой меры личной свободы, какую имели США и Англия в начале нынешнего столетия, русский народ не будет иметь никогда. Ибо если безопасность США и Англии была гарантирована океанами и проливами, то наша – может быть гарантирована только воинской повинностью. Американская сво-



бода – как и американское богатство, определены американской геогра- фией – наша свобода и наше богатство ограничены русской географи- ей» [19, c. 69].
Еще более соответствующим душе народа христианство было для Белой Руси . Несмотря на то , что достоверных свидетельств первых шагов христианизации Белой Руси нет 1 , исследователи утверждают , что такие события, как свержение языческих богов, крещение «огнем и мечом », которые на первом этапе сопровождали принятие христиан- ства в Киеве и Новгороде Великом, в Беларуси неизвестны [20]. Воз- можно, это объясняется мягким и терпимым характером полоцкого князя Изяслава (во времена правления которого начался процесс распрост- ранения христианства), что было довольно необычным для того суро- вого времени. «Бысть же сей князь и тих, и кроток, и смирен, и мило- стив. И любя зело и почитая священнический чин иноческий, и при- лежаще прочитанию божественных писаний, и отвращался от суетных глумлений , и слезен , и умилен , и долготерпив » (цит. по: [20, c. 17–
1 8]) – рассказывает Никоновская летопись о родоначальнике полоц - ких изяславичей . По-видимому, в таком же духе действовали и при- бывшие с ним епископы.
В итоге « на Беларуси уже в 992 г . возникла Полоцкая епархия , третья по счету (после Киевской и Новгородской). В 1005 г. епископ- ская кафедра была учреждена в Турове; в 1137 г. была открыта еписко- пия в Смоленске» [20, c. 18].
Полоцкая, Туровская и Смоленская епископии, в состав которых вхо- дила вся территория Древней Беларуси, находились в церковном подчи- нении у Киевских митрополитов. Те в свою очередь состояли в молит- венном общении со Вселенским Константинопольским Патриархатом. Таким образом, можно утверждать, что уже к началу XIII в. Древняя Беларусь являлась православной, даже учитывая более медленные темпы утверждения христианства в среде сельского населения [21].
Чем объяснить такое быстрое и вместе с тем мирное распространение христианства на территории проживания наших предков? Скорее всего, тем, что и среди широких народных масс, и среди правящих и просвещен- ных кругов Древней Беларуси было немало людей, чьи умы и сердца оказались покоренными духовной и моральной глубиной православия.
Стоит обратить внимание и на то, что в IX в. славянские народы оказались перед дилеммой культурного вступления в одну из двух ча- стей христианского мира: в латинский Запад или греческий Восток. В целом они почти все предпочли Восток, признав своим выбором пре- восходство византийской духовной культуры . К тому же значитель - ную роль сыграло применение греческими миссионерами в проповедях и богослужениях церковнославянского языка.
Однако не только духовные преимущества получили восточные славяне , восприняв христианскую веру . Как отмечают современные

1 Не сохранилась «Полоцкая летопись», в которой могли быть сведения о крещении
Белой Руси.



исследователи : «Передавая христианство Руси , Константинополь за - ложил в его суть сильный унифицирующий фактор. До принятия хри- стианства не было Руси единой политически и духовно. Этому разде- лению способствовали полиархия князей и языческий политеизм. По- этому русские летописцы считали крещение князя Владимира не толь- ко началом истории Руси , но и началом ее славы и величия . Русь обрела в христианстве элементы общности: общие догматы; общее ли- тургийное предание; общий церковный язык и литературу; общее пись- менное право; социальные реформы, основанные на общих заповедях любви и человеколюбия. Единство политического и церковного управ- ления во главе с великим князем и митрополитом способствовало еди- нению русского народа» [20, c. 19]. Таким образом, постепенно утра- чивалось племенное самосознание. «Этноним «дреговичи», например, последний раз упоминается в летописи под 1149 г., «кривичи» – под
1162 г., «радимичи» – под 1169 г.» [22, c. 62]. На смену ему пришли названия «русские», «Русь», «Русская земля» объединившие всех во- сточных славян, наделив их единым этническим самосознанием.
«Единство Руси, ее земель и населения – главная идея произведе- ний всех известных древнерусских политических, церковных деятелей и писателей. Так, Даниил – уроженец Черниговщины, автор «Хожде- ния в Палестину», которое было написано не позже 1113 г., называл себя игуменом « Русския земли ». Он поставил лампаду над « гробом Господним за вся князя наши и за всю Русскую землю, за вся христия- на Русския земли». Среди русских князей, за которых молился Дани- ил, назван и минский князь Глеб Всеславич (1101 – 1119). Знамени - тый проповедник Кирилл Туровский ( ок . 11 30 – 11 85), который , со - гласно «Памяти», написанной неизвестным автором вскоре после смерти святого, был «рожден и воспитан града та Турова в Русской стране и тако нарицаема» [20, c. 19].
Так, под благословляющим началом христианства, состоялось та- инство возникновения империи, благодаря которому Русь вписала свою судьбу в летописи мировой истории, заняв там прочное центральное место. И вот уже судьба всего мира и судьба восточнославянской им- перии неразрывно связаны между собой. Этот момент настолько зна- чим в мировой истории, что стоит обратить на него особое внимание.
В современной аналитической литературе тема Империи столь ос- тра, плюралистична и вместе с тем неотчетлива, что совершенно опре- деленно можно сказать, что Империя – это не просто сколько-нибудь крупное государственное образование, а определенная целостность, в постижении которой в равной степени необходимы рациональность и интуиция. Здесь нам импонирует взгляд научного сотрудника Инсти- тута российской истории РАН Н . Н . Лисового , который полагает , что основным свойством Империи является то, что Империя одна по са- мой своей идее, что это некая универсалия исторической и политичес- кой жизни . И никаких « Британских », « Французских », « Японских », тем более американских империй не существует [23, c. 59]. Он выде-



ляет еще одно важнейшее свойство империи – ее преемственность :
«Империя не умирает, лишь передает эстафету» [23, c. 59].
В свое время другой русский мыслитель, более известный как поэт, Ф.И.Тютчев в своей работе «Россия и Запад» писал: «Вселенская мо- нархия – это Империя. Империя же существовала всегда. Она только переходила из рук в руки . Четыре Империи : Ассирийская , Персидс - кая , Македонская , Римская . С Константина начинается пятая Импе - рия, окончательная, – Империя христианская» [24, c. 224].
Интересно, что мифологема эстафеты империй представлена еще в ветхозаветной литературе, в произведениях античных авторов. Та- ким образом, можно заключить, что на протяжении всей истории сво- его существования человечество не раз осмысливало тему имперской власти , имперской организации общества и ее преемственности , что лишь подчеркивает исключительную важность данного феномена для человеческой истории и культуры.
В контексте нашей проблематики, безусловно, особый интерес вы- зывает тема последней из возникших – Христианской империи . Мо - жет быть, именно эта тема поможет пролить свет на одну из загадоч- ных сторон в развитии всемирной истории. На взаимоотношения Рос- сии и Запада , для выявления причин противостояния которых, необ- ходимо вновь заглянуть в глубину истории.
После того как император Константин перенес столицу из Рима в область Босфора и основал там второй Рим – Константинополь, в со- знании западноевропейских народов не могли не произойти перемены, резонирующие с данным событием. Ведь это не просто образовалось новое государство. Эта была передана эстафета вселенской власти. Рим из центра мира в политическом и культурном смысле стал всего лишь провинцией Византии. Более того, после падения Западной Рим- ской империи в 476 г. под натиском варваров, а также благодаря давле- нию со стороны язычников, которые были особенно сильны в первом Риме , здесь и в рамках христианского вероучения произошли такие метаморфозы , в результате которых изначальный Рим утратил свое духовное первенство. И эта утрата оказалась более тяжелой, чем даже потеря политического влияния. Мотив утраченного первенства в ду- ховном , а также в культурно -историческом плане можно рассматри - вать как незаживающую язву на теле западноевропейских народов и римско-латинской церкви. Та ревность, с которой папский Рим отно- сился к сроднице Византии, во многом, объясняется этим обстоятель- ством. Более того, постепенно в западной культуре все больше разви- вались черты, направленные на демонстрацию своей «лучшести», «пер- вости», стремление силой вернуть себе утраченную благодать. Здесь мы видим и идею непогрешимости папы, и крестовые походы с целью расширить свое влияние как в пространственном, экономическом, во- енном и политическом значении, так и в духовном: народы приобщают к «лучшей» религии огнем и мечем. И та непримиримость, с которой относилась Западная культура к религиям других народов, лучше все-



го свидетельствует о полной уверенности в собственном превосходстве и безусловной отсталости, «худшести» и т.д. культуры и религии дру- гих народов. В противном случае, если бы за другими культурами и религиями признавалось хотя бы соизмеримое с собственным достоин- ство, такого беспощадного насилия не наблюдалось бы. В этом можно увидеть величайшую трагедию западной культуры: лучшие интенции, основания, достоинства духовной составляющей цивилизации – хрис- тианства , такие, как освобождение личности, как ни в одной другой религии мира, признание ее высшей ценности, ее творческого начала, логосоподобия , а значит, разумности, рациональности и т.д., то, что позволило состояться, к примеру, такому феномену, как наука 1, соеди- нившись с гордым римским духом, обостренно воспринимающим утра- ту вселенского первенства, породили мятежность, болезненную актив- ность жизненных позиций .
Чем, как не стремлением к самоутверждению, к демонстрации сво- ей мощи, превосходства над природным началом можно объяснить на- учно-техническую экспансию новоевропейской цивилизации ? Давле - ние формы, эмблемы как отличительные черты европейской культуры особенно отчетливо ощущаются на современном этапе ее развития . Сотни и тысячи созданных вещей дублируют друг друга. Это дублиро- вание и подчеркивает эстетический, эмблематичный характер создава- емых артефактов . К примеру, машина помогает передвигаться , теле- фон обеспечивает общение. Но именно бесконечное увеличение коли- чества этих вещей, отличающихся лишь по внешнему виду (цвет, фор- ма, размер), указывает на демонстрационное назначение этих атрибу- тов повседневной жизни в рамках техногенного общества.
Сильный, первый среди других человек никому не демонстрирует без особой необходимости свое превосходство. Ощущение собственной силы наполняет его уверенностью, он не нуждается в постоянном под- тверждении, признании от других самоочевидного факта. Сама идея де- монстрации, выпячивания, кичливости указывает на внутреннюю сла- бость. Чем более навязчиво в технико-экономическом, культурном, ду- ховном отношении преподносит себя Запад, тем большую внутреннюю слабость, духовную опустошенность, уязвимость можно в нем предпола- гать. И, судя по тому, какой глобальный характер принимает сегодня идея элитности, первенства и превосходства, исходящая от Западной цивили- зации, логично предположить, что болезнь зашла слишком далеко.
В то же время свидетельства духовной мощи восточнославянской цивилизации нетрудно найти в истории : именно восточные славяне спасли Европу от татаро-монгольского ига, от нашествия Наполеона,


1 Сегодня уже совершенно очевидно, что наука в современном понимании этого сло- ва как феномен состоялась именно в пространстве христианской цивилизации. Хоть у других народов были также начатки математических, астрономических и т.д. знаний, как, например, у арабов, китайцев и др., но они не обрели свойств научного знания, с теоретическими обобщениями, концептуальными объяснениями и т.д., а так и остались на уровне описательных истин.



от фашизма, а не наоборот. Более того, практически все войны между восточнославянскими народами и Западом инициировались мятежным, неудовлетворенным , алчущим духом Запада , вновь и вновь пытаю - щимся занять пьедестал первенства путем уничтожения кровночуж - дых «последних Римлян». Однако и сегодня восточные славяне суще- ствуют как самостоятельные народы.
Итак, за всеми современными разговорами о губительности месси- анско-эсхатологических идей, за призывами подумать, наконец, о про- стом « благополучии народов », об упитанности и спокойной жизни скрывается стремление лишить восточнославянские народы жизнен - ного исторического стрежня, что, несомненно, обернется для них кро- вавыми потрясениями (история наглядно свидетельствует о событиях, следующих за отречением от исторической последовательности и выс- траданных цивилизационных приоритетов, к примеру, в период Фев- ральской и Октябрьской революций). Более того, поскольку таинство империи состоит в том, что, раз возникнув, она не исчезает , а лишь передается, то не такими уж безобидными выглядят призывы ревните- лей сытой жизни отказаться от имперских притязаний. Поскольку, в то же самое время, ими же, как нечто само собой разумеющееся, кон- статируется факт создания новой сетевой империи : «...был Советс - кий Союз, и этот Союз потому и развалился, что он не вписывался в устанавливающуюся ныне всемирную сетевую империю» [25, c. 20].
Совершенно определенно можно сказать, что создаваемая совре- менная новая глобальная сетевая империя нуждается в отречении вос- точнославянских народов от имперских притязаний . Поскольку про- блема состоит не в том, что империя как форма организации общества полностью утратила свои духовные и функциональные возможности, но именно в том, что определенная мировая сила, выращенная в не- драх бесконечно претенциозной западной цивилизации , желает при- нять эстафету, чтобы установить господство во всем мире по своим новым правилам .
Что же необходимо для того, чтобы восточнославянские страны от- реклись не только от сверхземных идеалов, но и от коллективных на- дындивидуальных приоритетов, от имперской и православной идентич- ности, освободив тем самым «путь к Олимпу» для устроителей нового мирового порядка? Ответ очевиден: необходимо, чтобы в обществе окон- чательно и бесповоротно возобладал определенный тип личности – рев- нитель «сытой жизни», для которого жизненные смыслы более высо- кие, чем экономическое благополучие, – пустой, к тому же вредный, звук. Надо заметить, что подобный тип личности далеко не редкость в социокультурном пространстве современного общества. Более того, се- годня действительно речь может идти о доминировании, о его количе- ственном превосходстве по сравнению с духовно ориентированными людьми. Как возникло такое соотношение типов личности в обществе? Ответ на этот вопрос поможет понять причины, породившие феномен бездуховности и позволит выявить возможности его преодоления.