В начале 80-х годов технологический прогресс, который так внимательно исследовали постиндустриалисты, выдвинул на первый план так называемые информационные технологии. Их бурная экспансия, начавшаяся в середине 70-х годов и продолжающаяся по сей день, стала радикально изменять структуру общественного производства. Информация и знания были объявлены важнейшими факторами развития передовых стран. Стали утверждать, что теперь не избыток или недостаток сырьевых ресурсов, труда или капитала, а качество доступной людям информации определяет успех или неудачу предприятия. Информационные издержки, как ранее затраты труда или капитала, стали основными в чисто количественном аспекте. Так, например, в 1991 году в США расходы на приобретение информации и ИТ составили 112 млрд. долл., а затраты на приобретение производственных технологий и основных фондов не превысили 107 млрд. долл. Именно развитие ИТ сегодня определяет экономический потенциал государства и существенным образом влияет на его положение в мировом разделении труда и международной торговле. К 1994 году все виды услуг обеспечили около 22 % внешне- торгового оборота стран, входящих в ОЭСР, причем 42,2 % этого товарооборота составили информационные услуги. Объем рынка коммуникационных услуг в 1995 году составил 395 млрд. долларов (из которых на долю США приходился 41 %), а рынка услуг по обработке данных –
95 млрд. долларов (75 % которого контролировалась США). В этот пе- риод были также заложены основы системы венчурного капитала, в результате чего в начале нашего века в рискованные технологии начали инвестироваться огромные средства.
Именно на этой почве и родилась идея о том, что страны Запада (прежде всего США) переходят к информационному обществу. К этой мысли ряд исследователей пришли и под впечатлением от темпов сме- ны поколений компьютерной техники, которую стали активно исполь- зовать с 40-х годов ХХ века. Скорость развертывания «информацион- ной революции» впечатляла. Она была раз в пять выше темпов разви- тия технологии использования энергии, и при этом темпы развития имели тенденцию к постоянному ускорению. Со временем идея информацион- ного общества стала завоевывать все больше и больше сторонников.
Обобщая существующие подходы к трактовке понятия «информа- ционное общество », можно утверждать , что в настоящее время под таковым понимается:
- общество нового типа, формирующееся в результате новой гло- бальной социальной революции, порожденной взрывным развитием и соединением информационных и коммуникационных технологий;
- общество, в котором главным условием благополучия каждого че- ловека и каждого государства становится знание, полученное благодаря беспрепятственному доступу к информации и умению работать с ней;
- глобальное общество , в котором обмен информацией не будет иметь ни временных, ни пространственных, ни политических границ; которое, с одной стороны, способствует взаимопроникновению куль- тур, а с другой – открывает каждому обществу возможности для само- идентификации .
Является ли концепция информационного общества достаточно обо- снованной и отражает ли она сущностные особенности современного общества , чтобы претендовать на статус целостной социально-фило- софской и социологической доктрины?
Если признать основой информационной революции взрывное раз- витие информационных технологий, то приходится констатировать, что сами по себе данные технологии – это всего лишь инструмент , и их применение зависит от ценностных установок тех, кто их использует, поэтому трудно согласиться с утверждением, что информационные тех- нологии создают новое общество, названное по имени этих техноло- гий. Например, существовало ли общество паровых машин или обще- ство двигателей внутреннего сгорания, хотя эти новшества также ради- кально меняли облик общества в свое время? Кроме того, сегодня бур- но развивается биология, и эта наука также обещает множество про- рывных технологий. Однако мы не обозначаем современное общество понятием «биологическое ».
Когда адепты концепции информационизма сводят общество лишь к технологиям, они тем самым обходят вопросы о том, в чьих руках и для каких целей они используются. Это как раз и есть вопросы о соци- альной организации общества. В начале 50-х годов прошлого века была большая эйфория по поводу перспектив использования атомной энер- гии. Но при этом никому в голову не закралась мысль в момент атом- ного бума объявить о построении атомного общества.



Кроме того , сам рост информации также еще ничего не значит . Если и говорить о информации, то имеет смысл рассуждать не об ин- формации вообще , а лишь о ценной информации . А растет ли она – это совсем не очевидно. Скорее, растет количество бессмысленной ин- формации, производимой на псевдоинтеллектуальных конвейерах (со- временные СМИ, «коммерческие издательства» и т.д.), что приводит к существенным негативным трансформациям духовного мира челове- ка («поколение пепси» и тому подобные термины обозначают эту си- туацию). Можно обнаружить даже определенную закономерность: чем больше информации дается человеку , тем менее он начинает пони - мать, что происходит, т.е. информации становится все больше, а смыс- ла все меньше. Например, Интернет сегодня заполнен колоссальным объемом данных, но найти в нем ценную информацию проблематично из-за «слабости» поисковых систем. Согласно второму началу термо- динамики так и должно быть: создание порядка связано с таким хао- сом, что система в итоге в нем просто тонет.
Это же касается и программирования: сложности программ начи- нают явно превышать способности программистов. Сегодня многие стра- ны внедряют информационные технологии, а в итоге число служащих в промышленно развитых странах за последние 20 лет выросло в 4 – 5 раз. Или еще пример. Информационные технологии – это по сути дела безбумажные технологии делопроизводства. Фактически же в 2000 г. в мире работало более 100 млн. принтеров. На них было отпечатано 3 трлн. листов. В 2008 г. ожидается выдача на печать 8 трлн. листов.
Разработчики теории информационного общества трактуют инфор- мацию как специфический ресурс, не обладающий большинством ха- рактеристик, свойственных традиционным факторам производства. В частности, они полагали, что распространение информации тождествен- но ее самовозрастанию, что исключает применение к этому феномену понятия редкости, а ее потребление не вызывает ее исчерпаемости как производственного ресурса. В результате они приходят к ложному вы- воду, что в современной экономике редкость ресурсов заменена их рас- пространенностью.
Благосостояние людей в любом обществе прежде всего зависит от материального производства экономики индустриального типа. Отсюда понятно, почему западные правительства пытаются ограничить стремле- ние капитала к максимальным прибылям в жизненно важных отраслях промышленности и услуг (в условиях глобализации и ТНК эта задача решается с каждым годом все труднее). Ни одно правительство не удер- жится у власти, если допустит резкое повышение цен на основные жиз- ненные блага и уменьшит уровни бесплатных социальных услуг.
Основным ресурсом постиндустриальной экономики, определяющим благосостояние общества, выступает не информация, а энергия – это неоспоримо как для индустриального общества, так и постиндустриаль- но-информационного. Благосостояние, например, США основывается на максимальном потреблении энергии, прежде всего ее носителя не-



фти – 3 тонны на каждого жителя в год [2, c. 7]. Информация и знания действенны только на почве энергии, а добывать ее с помощью инфор- мационных технологий из физического вакуума пока не научились.
Особого анализа и оценки требует важный постулат теории ин - формационного общества, говорящий, что, поскольку характер труда определяет природу производственных отношений и социальную струк- туру любого общества, то сплошная информатизация экономики яко- бы делает труд человека действительно творческим, что коренным об- разом преобразует само общество . Благодаря бурному развитию ин - форматики трудящийся человек будто бы перестает быть живым робо- том на конвейере, обреченным на бездумное выполнение одной и той же операции , и становится творческой личностью , вооруженной са - мым современным интеллектуальным роботом, каковым является пер- сональный компьютер, к тому же подключенный к Интернету.
Однако изменился ли существенно труд человека, сидящего не у конвейера, и за компьютером, т.е. стал ли он намного более творчес- ким. Очевидно, что любой компьютерный оператор, работающий в банке, магазине или офисе, занимается на самом деле рутинной работой, на- бирая многозначные числа , печатая привычный текст и нажимая на кнопки и клавиши . Такой труд требует элементарного внимания , но минимума интеллектуальных усилий. Утомляется человек за компью- тером не меньше , чем при монотонной физической или умственной работе, и даже больше.
Конечно , компьютер открывает новые , почти безграничные воз - можности пользоваться прежними наработками и выбирать нужное клише из множества возможных. Разумеется, компьютерная графика, диагностика и сложнейшие вычисления ускоряют и упрощают работу многих специалистов , но делает ли это их труд более творческим ? Компьютер действительно стал бесценным помощником, облегчающим интеллектуальный труд, но он скорее отучает человека думать и совер- шенствовать свои умственные способности, хотя и дает возможность сосредоточиться на решении конечных задач, не затрудняя себя повто- рением пути, уже пройденного другими раньше.
Понятно, что подлинно творческим трудом занимаются за компь- ютером лишь те, кто обладает творческими наклонностями независимо от применяемых ими вспомогательных средств , будь то деревянные счеты , арифмометры или современные ЭВМ. Прочие люди при этом не становятся автоматически более склонными к творчеству. Поэтому, для того чтобы считать сплошную компьютеризацию или информати- зацию средством превращения человеческого труда в подлинно твор- ческий, нет достаточно серьезных оснований.
На самом же деле творческий труд, присущий лишь творческим личностям, никогда не сможет стать единственно возможным для всех людей . Как умственный труд не всегда является творческим , так и физический нельзя противопоставить творческому . Различие между трудом творческим и рутинным будет существовать всегда. Поэтому



классификацию труда с учетом общественно-исторических этапов раз- вития человечества правильнее приводить по линии его принудитель- ности и добровольности. Даже если предположить, что в будущем труд людей станет полностью добровольным , свободным от принуждения со стороны других людей, то он не станет автоматически творческим, так как к такому труду имеют склонность, а тем более способности, далеко не все, а большинство людей высвободившееся от производства материальных благ время предпочитает проводить в развлечениях, иг- рах вместо того, чтобы испытывать муки творчества. Оставаясь на по- чве реальности, можно ограничиться лишь предположением на торже- ство действительно добровольного труда, мотивированного не зараба- тыванием денег, а получением от него удовлетворения.
Современное общество зиждется на производстве материальных и духовных благ, необходимых для удовлетворения насущных жизнен- ных потребностей людей, а получающие все большее значение инфор- мация, знания и наука всего лишь обслуживают такое производство. Усомниться в этом не даст простое житейское наблюдение : все мы пока работаем в первую очередь за деньги, а даром, ради собственного удовольствия можем трудиться только в свободное от работы время, которое все еще достаточно ограничено.
Бурное развитие информационных компаний создало (особенно в США) особый кластер «Новой экономики», парадигмально отличный (так полагается) от традиционной Старой. При этом как бы выпало из рассмотрения, что само появление Новой экономики возможно лишь в виде надстройки над Старой, т.е. индустриальной, с хорошо подготов- ленной информационной инфраструктурой . Возможность (да и необ- ходимость ) такой надстройки определяется прочностью фундамента , на котором она стоит.
Адепты информационного общества утверждают, что его основным ресурсом выступают информация и знания, а основным продуктом про- изводства и потребления, – информация и средства телекоммуникации. Такой подход как будто подтверждается завышенной капитализацией компаний сферы ИТ на фондовом рынке. По рыночным законам эта капитализация определяется прибыльностью компаний и их способнос- тью генерировать дивиденды для акционеров. В случае с информацион- ными компаниями законы рынка перешли в сферу виртуального, т.е. симуляции ожиданий высокой доходности. На самом деле дивиденды, генерируемые «высокотехнологичными» компаниями, выступают в роли своеобразных «симулякров», они ничтожны (чаще всего вообще отсут- ствуют), а доходы на рынке извлекаются в процессе спекуляций, мани- пулированных ожиданиями непрерывной игры на повышение.
Рассмотрим подробнее функционирование «Новой экономики». Из- вестно, что последнее десятилетие ХХ века для США было ознамено- вано высокими темпами экономического роста. Утверждалось, что ос- новной причиной этих успехов являются информационные техноло - гии . Но сегодня видно , что достижения « Новой экономики » очень



сильно преувеличены, а успехи Интернет-бума не стали велики, и фон-
довый рынок США не в лучшем состоянии.
Естественно, что появление нового продукта, пользующегося повы- шенным спросом на рынке, на этапе внедрения и экспансии растет более быстрыми темпами, чем экономика в целом. А это приводит к тому, что быстрорастущий сектор неминуемо вытягивает на себя все ресурсы эко- номики, до которых он может дотянуться. И это означает, что осталь- ные отрасли лишаются возможности получать дешевые ресурсы.
Развитие так называемой «новой экономики», бурный рост пере- довых секторов состоят в чудовищно гипертрофированном удельном ее весе по сравнению с ее реальным вкладом в экономику и благососто- яние. Уже в силу этого развитие «новой экономики» вопреки распрос- траненному мнению произвело не просто подавляющий, а угнетающий эффект на остальные отрасли экономики, которые безуспешно пыта- лись конкурировать с ней за ресурсы.
«Новую экономику» можно разделить на две части. Первая – это собственно компании новой экономики, не занимающиеся никакой дру- гой деятельностью, например, Интернет-компании. Вторая часть – это те подразделения и дочерние компании крупных корпораций, которые специализируются на направлениях новой экономики. И она занимала в период своего расцвета в США более 20 % ВНП. Ее адепты утверж- дали, что ее внедрение в традиционную экономическую деятельность приведет к резкому увеличению производительности труда.
Но вот в октябре 2001 года был издан доклад американской ауди- торско-консалдинговой компании McKinsey «Рост производительнос- ти труда в СЩА в 1995 – 2000 гг.». Комиссию экспертов возглавлял нобелевский лауреат Р.Солоу. Результаты этого исследования оказа- лись достаточно неожиданными. При расчетах роста производительно- сти по отраслям оказалось , что практически все увеличение темпов роста производительности в экономике США на самом деле сконцент- рировано в шести отраслях : розничная торговля , оптовая торговля , торговля ценными бумагами, производство полупроводников, компь- ютеров, телекоммуникации. В остальных 53 отраслях наблюдалось не- большое увеличение или снижение роста производительности.
Характеризуя в целом значение ИТ в общем повышении роста производительности, комиссия пришла к следующему выводу. Из ше- сти отраслей, в которых было сконцентрировано практически все уве- личение темпов роста производительности, три отрасли являются ин- формационно-технологическими (полупроводники, производство ком- пьютеров и телекоммуникации ). Вместе они производят только 5 % ВНП и составляют всего 4 % от общей занятости, но при этом внесли
29 % в общее увеличение роста производительности труда.
Вклад шести секторов в общее увеличение насыщенности ИТ со- ставил 38 %. А 62 % пришлись на оставшиеся 53 отрасли, которые в совокупности не внесли практически никакого вклада в увеличение роста производительности [1, c. 134].



Связь между ростом производительности и насыщенностью ИТ
оказалась практически нулевой.
Адепты « Новой экономики » объявили о ее сверхъестественной прибыльности. В прогнозах отраслевых аналитиков и в воображении инвесторов предполагаемый рост прибыли был колоссальным , хотя никакие текущие показатели доходности не давали даже намека на это. Судя по котировкам акций некоторых компаний в разгар Интернет - бума, ожидалось, что доходы новой экономики на протяжении десяти- летий будут расти со скоростью, многократно превышающей средние темпы роста экономики в целом, и в результате обеспечат как возврат вложенных средств, так и баснословную прибыль.
Но все эти расчеты оказались неверны. В итоге огромное количе- ство компаний прекратило свое существование, так и оставшись убы- точными. А громкие скандалы с корпоративной финансовой отчетнос- тью многих гигантов новой экономики , выглядевших благополучны - ми, вызывают ряд серьезных сомнений в их успешности. Это не зна- чит , что новая экономика должна быть отвергнута . С учетом сферы услуг, выросшей на новой экономике, она может достигнуть 25 % ВНП.
Следует отметить, что общественное мнение всего мира за долгие годы обработки массовой пропагандой «Новой экономики» настолько привыкло к внушаемым лозунгам, что оказалось абсолютно невоспри- имчивым к негативной информации в ее адрес. Как следствие, менед- жеры фактически пострадавших от нее предприятий не могли открыто объявить о возникших трудностях – как по объективным причинам : признание трудностей вызвало бы падение акций предприятия и необ- ходимость срочно возвращать взятые под их залог кредиты, что могло сделать положение предприятия совсем безнадежным, так и по субъек- тивным: поскольку новая экономика стала в глазах населения и экс- пертов «палочкой-выручалочкой », универсальным средствам получе- ния прибыли , то признание плохих результатов работы неминуемо привело бы к падению авторитета самих менеджеров.
Многочисленные позитивные рапорты компаний как следствие вне- дрения информационных технологий не могли не оказать влияния на легенду о росте производительности труда, и она получала новую жизнь. Все больше и больше компаний начали реорганизацию с внедрением этих технологий, попадая в ту же ловушку.
Начинает рушиться миф о «Новой экономике» и в странах Юго- Восточной Азии . Владельцы (акционеры ) и менеджеры предприятий традиционных отраслей были убеждены , как и их западные коллеги, что внедрение новых информационных технологий, составляющих ядро
«новых технологий», приведет к существенному росту производитель- ности труда, к увеличению выпускаемой продукции, а у нее появятся новые потребительские качества, которые увеличат продажи.
Откуда же взялись средства на проведение массовых реконструк- ций и « информационных модернизаций »? Как только предприятия объявляли о том, что они начинают подготовку соответствующих вне-



дрений, стоимость их акций начинала расти, облегчался также доступ к средне- и долгосрочному кредиту. За счет этих кредитов, в том числе под залог нераспределенных акций или за счет дополнительной эмис- сии акций, проводились соответствующие внедрения информационных технологий, которые в свою очередь вызывали еще больший рост ак- ций. А затем начинали возникать проблемы. Возросший объем креди- тов увеличивал издержки , и ожидаемого уменьшения себестоимости продукции не происходило. Принципиального роста продаж тоже не было . Финансовое положение компаний начало быстро ухудшаться , причем чем больше они вложили в свое перевооружение в соответ - ствии с новой доктриной информатизации , тем хуже становилось их финансовое положение .
Конечно, отрицать новые информационные технологии абсурдно, поскольку их применение не может не влиять на различные сферы жизни общества. Они могут расширить свободу доступа к информации и свободу ее распространения . Это может способствовать совершен- ствованию демократических процедур, повышению деловой активнос- ти, развитию добросовестной конкуренции , предотвращать сращива - ние бюрократии с монополистическими структурами и т.д.
Использование электронных коммуникаций изменяет систему об- разования. Но надо помнить, что вспомогательные средства могут улуч- шить процесс, но не могут его заменить. Данные технологии улучшают систему здравоохранения путем распространения электронной инфор- мации, совместного использования лечебными учреждениями дорогос- тоящего компьютерного оборудования, применения методов телемеди- цины. Не меньшее значение имеет широкое распространение электрон- ной информации научного и культурно-просветительского характера. Передача и распространение электронной информации представляется более простой, оперативной и надежной, чем обмен бумажными доку- ментами. Новые технологии могут принести пользу научным исследо- ваниям, высокотехнологичным и наукоемким производствам.
Возможно, что новые технологии будут стимулировать рост обще- ственной активности, расширят участие граждан в принятии полити- ческих решений, поскольку обеспечивают им доступ к соответствую- щей информации, повысит уровень их знаний о политических процес- сах и предоставит им средства диалога с государством.
Осознавая несомненную технологическую значимость информаци- онных технологий , нельзя , однако , не видеть , что информационная революция несет с собой не только новые решения и возможности, но и новые проблемы.
В этой связи возникают возражения против попыток приписать информатике и телекоммуникациям роль некоего трансформатора ка- питализма во всемирное интеграционное общество . Так , М.Кастельс считает, что место класса капиталистов как социальной категории за- няла сейчас глобальная сеть капитала . Хозяйственными процессами управляет безликий коллективный капиталист , т . е . глобальная сеть



финансового капитала со своими узлами и выключателями, успешное функционирование которого обеспечивает электронная коммуникаци- онная система. Однако весьма наивно полагать, что компьютеризация и телекоммуникация в состоянии изменить природу капиталистичес - кого общества. Единая информационная среда никак не ведет к исчез- новению конкуренции и других существенных характеристик капита- лизма. То, что в мире все большую роль играет финансовый капитал по сравнению с реальными секторами экономики , есть следствие не всеобщей информатизации , а стремления к максимальной прибыли любой ценой, в том числе и путем международных финансовых спеку- ляций. Но хотя капитал все больше вкладывается в финансовую сфе- ру, тем не менее изначально прибыль извлекается в реальных секторах экономики, к каковым относится и сфера услуг, которую в целом ни- как нельзя считать лишь «довеском» финансового капитала. Хотя глав- ные решения о вложении капитала принимаются часто в финансовой сфере, тем не менее тот же М.Кастельс считает, что капитал из финан- совой сферы вкладывается во все то, что его может вновь оплодотво- рить: в промышленность, сельское хозяйство, торговлю, туризм, раз- влечения (а также в производство и сбыт наркотиков), то есть, опло- дотворяется капитал только в реальных секторах экономики.
Сегодня глобальная экономика напоминает всемирные гонки, в ко- торых в качестве приза выступает конкурентное преимущество, а фи- нишная черта постоянно отодвигается. Главная опасность заключается в том, что усиливающаяся глобализация корпораций самым неблагоп- риятным образом влияет на политику охраны окружающей среды , а также права на труд и социальную защиту , – причем во всемирном масштабе.
Кроме того, информационные технологии пока никак не повлия- ли на решение проблемы равенства граждан, регионов и стран. Даже выйдя на социальную арену, они не проникли дальше индивидуально- го уровня (распространение персональных компьютеров). До настоя- щего времени эти технологии служили лишь укреплению благосостоя- ния узкого круга лиц и власти , а основные социальные изменения , которые они принесли с собой , произошли пока только на рабочих местах и во взаимоотношениях между компаниями.
Динамичные технологические изменения ставят ряд острых про- блем. Например, порождают ли данные технологии новые рабочие ме- ста или разрушают уже сложившиеся, как идет процесс адаптации че- ловека к этим изменениям? Увеличивает ли сложность и высокая цена современных технологий разрыв между высокоразвитыми и менее раз- витыми странами, молодыми и пожилыми поколениями, теми, кто умеет с ними обращаться и кто ими не владеет?
Наиболее существенной угрозой новых трансформаций современ- ного общества является разделение людей на имеющих ценную инфор- мацию, умеющих обращаться с новыми технологиями и не обладаю- щих такими навыками . Пока они будут оставаться в распоряжении



небольшой социальной группы, сохранится угроза прихода «информа-
ционного тоталитаризма».
Трудно согласиться с тем, что рынок информационных техноло- гий может существенным образом трансформировать общество. Рынок не способен сам по себе выработать определенную шкалу ценностей, основанную, например, на приоритете окружающей среды, духовнос- ти, и тем более – выработать гарантии сохранения и достойного разви- тия человечества. Без определенных социально-ценностных направля- ющих рынок новых технологий еще в большей степени раскрутит ма- ховик потребительского механизма.
В условиях интенсивного использования глобальных сетей возни- кают новые формы культурной агрессии со стороны наиболее разви- тых стран в отношении менее развитых, появляется опасность утраты целыми сообществами своей культурной и национальной идентичнос- ти, происходит навязывание человечеству потребительских предпочте- ний и вкусов в интересах узкой группы транснациональных компаний- производителей .
Сегодня благодаря информационным технологиям ведется борьба за
«нужное» поведение населения тех государств, в которых местная элита, находящаяся под влиянием Запада, разворачивает развитие своих стран к запрограммированному извне направлению. Если раньше обходились ис- ключительно силовыми методами, то сегодня технические средства ком- муникаций и глобализация рынков информации и культурной продук- ции упрощают эту задачу. В итоге у населения, с одной стороны, форми- руются определенные культурно-материальные потребности, с другой, – притязания социально-политического характера. Отсюда понятно, поче- му в информационном поле наблюдается жесткое доминирование соци- ально-экономической, духовно-культурной и политической модели Запа- да над всеми прочими вариантами общественных отношений.
Конечно, невозможно отгородиться от опасностей и проблем ин- формационной эпохи . Необходима разработка эффективных методов противостояния этим опасностям и развитие собственного полноцен- ного участия в формировании конкурентного, противоречивого миро- вого информационного пространства.
Как же квалифицировать концепцию информационного общества? Как уже указывалось , ряд современных западных мыслителей стре - мятся определить новое состояние общества путем анализа его отдель- ных признаков, при этом часто в центре внимания оказываются явле- ния, непосредственно не определяющие общество как социальное це- лое. Сторонники информационного общества в отличие от адептов те- ории постиндустриального общества видят весьма поверхностные чер- ты современного социума, поэтому данная концепция не может пре- тендовать на статус научности. В силу этого концепция информацион- ного общества должна рассматриваться как составная часть постиндус- триальной теории. И поэтому более правильно говорить не об инфор- мационном обществе, а об информационных технологиях [1, c. 151].



Начиная со второй половины 80-х годов ХХ в. ряд сторонников информационного общества стали акцентировать внимание на роли и значении не столько информации, сколько знаний, что послужило ос- новой появления нового определения современного общества как «об- щества знания». Данный подход лежит в русле имеющего продолжи- тельную историю направления западно-европейской философии, кото- рое рассматривает эволюцию человечества как прогресс знания. Имен- но в рамках этого направления и разработана попытка обозначить со- временный социум как общество знания».
Однако и данный подход обозначить современное общество, дав ему новое название, не лишен ряда недостатков и противоречий. Прежде всего вызывает возражение расплывчатость самого понятия «знания», которое в данном случае мало чем отличается от информации вообще. Очевидно, что знания являются частью информации, причем не самой большой по объему, так как в общем массиве информации преобладает масса «информационного мусора». Знания и наука тоже не тождествен- ные понятия. Когда говорят об обществе знаний, то чаще всего имеют в виду в основном научные знания . Поэтому когда подчеркивается роль в современном обществе именно науки, которая, по словам К.Мар- кса, становится непосредственной производительной силой, необходи- мо говорить не о знаниях вообще, а только о научных знаниях, генери- рующих все технические и технологические новшества . На характер современного общества и его экономики оказывает существенное влия- ние именно наука, а не знания вообще и тем более не масштабы ин- формации, способы и быстрота ее передачи.
По мнению специалистов Всемирного банка, под экономикой зна- ний следует понимать экономику, которая создает, распространяет и использует знания для ускорения собственного роста и повышения конкурентоспособности . Но ведь таковой рыночная экономика была всегда и важно выделить то новое, что отличает ее от предшествующих этапов, когда знания играли какую-то иную роль. А именно этого и нет в вышеприведенном определении.
Иногда адепты нового подхода не проводят четкого разграничения между понятиями « общество » и « экономика », что приводит к ряду парадоксов, главный из которых связан с невозможностью понять, когда речь об экономике знаний в смысле финансово-экономического и орга- низационного механизма производства и распространения знаний, вклю- чая научные исследования и их практическое внедрение, а когда под- разумевается нечто большее , а именно – переход общества к новой фазе развития . Чаще всего те , кто отдает дань модным теориям об обществе знания, сосредоточивает свое внимание на вопросах эконо- мики, организации и менеджмента в конкретных сферах научных ис- следований, весьма важных в современном обществе безотносительно от их роли в коренной общественной трансформации.
Если даже предположить, что в обществе знаний решающую роль играют научные знания , то и в данном случае наука не может рас -



сматриваться отдельно от производства, с которым она составляет еди- ное целое, и только в таком единстве она может стать непосредствен- ной производительной силой наряду с человеком. Заменить человека наука не сможет никогда , ибо она есть плод человеческой духовной деятельности, поэтому экономика знаний, если под этим понимаются не экономические условия функционирования конкретных отраслей хозяйства, а нечто большее, не сможет заменить экономику труда. Эко- номика знаний – весьма неточное название, если оно противопостав- ляется производству, которое тем самым как бы не считается интел- лектуальным или научным. Однако любое производство, осуществля- емое людьми, является интеллектуальным , поскольку им занимаются люди, наделенные сознанием и разумом.
Если же под решающей ролью науки подразумевается не ее конк- ретный вклад в производство, а высокая образованность людей, необ- ходимая для обслуживания современной сложной техники, то сегодня ничего принципиально нового здесь не произошло по сравнению с ис- пользованием таких технических новшеств , как станки , автомобили , самолеты и т.д. Наоборот, всеобщая компьютеризация облегчает вся- кую управленческую работу, которую теперь могут выполнять даже не самые творческие личности.
Тот бесспорный факт, что в современную эпоху знания, лежащие в основе научных исследований, изобретений и опытно-конструкторс- ких разработок , играют все большую роль и во многом определяют содержание и темпы научно-технического прогресса, не дает достаточ- ных оснований для соответствующего переименования общества или его экономики («экономика знаний»).